Единственные и неповторимые
Не всякая мебель предназначена для быта. Отдельные экземпляры чуть ли не сразу после своего появления на свет становятся объектами охоты коллекционеров: такие вещи можно встретить на аукционах искусства, и цены на них будут во много раз превышать первоначальные. Особенно котируются так называемые прототипы – что-то вроде пробных авторских моделей, и вещи, сделанные в ограниченном количестве. Прототип столика Aqua Table, спроектированный архитектором Захой Хадид для британской марки Established & Sons, на нью-йоркском аукционе Phillips de Pury в декабре прошлого года был продан за $296 000. На том же аукционе авторская модель столика Black Hole дизайнера Марка Ньюсона ушла за $186 000. На торгах того же аукционного дома в июне за спальню-антресоль братьев Буруллеков заплатили $96 000, что в пять раз превысило первоначальную стоимость. И все это современные вещи, созданные в конце 1980–2000-х годах.
Брюс Эддинсон, специалист по мебели ХХ века аукциона Bonhams констатирует, что «сегодня граница между современным искусством и мебелью почти исчезла». Того же мнения и Джеймс Земайтис из Sotheby’s: «Спрос на современное искусство привел к тому, что некоторых дизайнеров стали воспринимать как современных художников, и они неплохо на этом зарабатывают». Примечательно, насколько быстро дизайнерские вещи оказываются на аукционных торгах: иногда в том же году, когда были произведены. Причем предметы интерьера, созданные ныне живущими дизайнерами, сравнялись по стоимости с мебелью, изготовленной не один десяток лет назад, а иногда оказываются и дороже ее.
К предметам мебели, созданным современными дизайнерами и выпускаемым в ограниченном количестве, совсем другое отношение, чем раньше, – не такое утилитарное. Мебелью все больше любуются, чем пользуются. «Современные вещи кажутся более привлекательными, чем старые, прежде всего молодым семьям», – замечает Питер Файелл, один из авторов книги «Классика современного мебельного искусства: от 1945 года до наших дней». По наблюдению Евгения Бакаева, совладельца московской галереи дизайна Room, специализирующейся на подобной мебели, «основные ее покупатели – молодые люди, которые много путешествуют и в курсе последних модных тенденций». Джеймс Огилви, автор книги «Разговор о люксе», замечает, что «люди стали тратить огромные суммы именно на приобретение мебели, многие осознали, что предметы интерьера могут быть произведениями искусства».
В галерее дизайна Room можно присесть на софу Moraine, созданную Захой Хадид для итальянской марки Sawaya & Moroni (софа, обитая кожей пони, оценена в 36 600 евро), или в ярко-красное пластиковое кресло IT того же производителя (37 100 евро) и убедиться, что сидеть в них совершенно неудобно: твердые поверхности, нетипичные формы. Зато эта мебель очень эффектна: кресло похоже на огромную головку сыра с дырками, софу приятно погладить рукой. «Конечно, глупо отрицать, что многие дизайнерские вещи не очень-то удобны, – признает Евгений Бакаев. – Для некоторых дизайнеров функциональность – второстепенная вещь».
Декоратор Антон Горланов говорит, что у таких вещей скорее эстетическое предназначение: «Это знаковые объекты, многие покупают их, потому что это престижно. Хотя, конечно же, такая мебель может и просто нравиться».
«Внимание коллекционеров привлекают дизайнерские вещи, которые созданы с использованием новых или необычных материалов и технологий», – говорит Саймон Андрюс из Christie’s.
Один из самых известных дизайнеров современности Рон Арад полагает, что, выбирая мебель, созданную в единичных экземплярах, или прототипы, «люди хотят быть причастными к творческому процессу». Его не удивляют суммы, которые выкладывают коллекционеры: «Восприятие меняется, границы между искусством и мебелью порой очень условны. Все зависит от вещи – насколько она редкая и интересная. Так было в свое время с фотографией, которая из прикладного занятия стала искусством».
Коль скоро предметы интерьера, выпущенные ограниченным тиражом, становятся золотой жилой, то можно предположить, что дизайнеры и дальше будут работать в этом направлении. Некоторые действительно нацелены на аукционы и выставки-продажи. Например, Заха Хадид продолжает сотрудничество с британцами Established & Sons: ее новая коллекция будет выставлена сразу на торги Phillips de Pury 14 декабря в Нью-Йорке. А нью-йоркская галерея Gagosian Gallery в январе планирует выставку-продажу вещей от Марка Ньюсона. Чем раньше к такой мебели прицениться, тем выгоднее может оказаться приобретение. (Использованы материалы FT)