Пессимист в Ватикане

Церковь в осаде

“Бенедикт очень пессимистично оценивает совместимость церкви и современного мира”, – говорит Роберт Шпееман, консервативный немецкий католический философ, знающий Бенедикта уже много лет.

Бенедикт проповедует возрождение фундаментальных учений и ритуалов церкви и в первую очередь выступает за расширение служб на латинском языке. Критики полагают, что возрождение традиций может отпугнуть от церкви тех католиков, которые считают, что она должна быть доступной для растущей паствы. Призыв Бенедикта к новому определению уникальной идентичности католической церкви взбудоражил воображение многих кардиналов, которые избрали его папой. Они разделяют его мнение о том, что церковь находится в осаде, и мечтают о лидере, который бы смог противостоять натиску светской жизни и исламу.

Принципы Бенедикта будут подвергнуты суровому испытанию на этой неделе, когда он совершит первый визит в мусульманскую страну – Турцию. Отношения между католиками и мусульманами в последние месяцы резко обострились, в том числе и из-за действий Бенедикта. В сентябре он процитировал византийского императора XV в. Мануила II, который назвал учение Мухаммеда “злым и бесчеловечным”. Речь папы вызвала бурю негодования во всем мусульманском мире и стала причиной взрывов в католических церквях и убийства монахини.

Такая реакция заметно смутила Ватикан и папу. Однако его речь лучше всего показала, как сильно выбранный Бенедиктом путь отличается от агрессивного стремления к всемирному единению Иоанна Павла. Он пламенно – а некоторые говорят, что ошибочно, – верил в то, что христианство и другие веры, в том числе ислам, всегда могут найти общий язык. Бенедикт, напротив, уверен, что католиков и мусульман разделяет идеологическая пропасть.

Эти взгляды вызывают негативную реакцию в Турции, где мусульмане разгневаны тем, что они называют несправедливой критикой их веры, и рассматривают папу как “западного провокатора”, стремящегося к ослаблению турецкого государства. “Подобные взгляды подпитывают взаимную рознь и угрожают миру во всем мире”, – полагает глава турецкого департамента по религиозным делам Али Бардакоглу. В ответ на рост напряженности Ватикан в пятницу внес изменения в график визита Бенедикта в Турцию, включив туда посещение знаменитой Голубой мечети в Стамбуле.

Вера и разум

Бывшие студенты немецкого профессора Йозефа Ратцингера, ставшего папой Бенедиктом, говорят, что его мозг похож на губку: он может по памяти цитировать огромные куски текстов – от Августина до Ницше. Его ученость вызывает восхищение и трепет, говорят коллеги. По их словам, равных ему в Ватикане не найти. Его тексты нечасто подвергают редактуре, а идеи редко оспаривают. “Он на голову выше всех вокруг себя”, – говорит отец Йозеф Фессио, который учился у Ратцингера и сейчас возглавляет флоридское издательство Ignatius Press. В итоге папа оказался в некоторой интеллектуальной изоляции даже внутри Ватикана. “С кем ему там беседовать?” – задается вопросом отец Фессио.

Многие соратники Бенедикта говорят, что папа по-настоящему раскрывается, только когда вокруг оказываются равные ему интеллектуалы. Он продолжает общаться со “студенческим кружком”, который создал еще в годы профессорства в баварском Регенсбурге. “Первое, что он сказал после избрания папой, – что мы продолжим наши семинары”, – вспоминает отец Винсент Туомей. Ислам часто становился темой этих семинаров, а идеи, которые там высказывались, Бенедикт позднее суммировал в вызвавшей такую бурю эмоций речи.

Темой речи был анализ неспособности Запада осознать взаимосвязь веры и разума. Анализу предшествовала краткая характеристика ислама, проиллюстрированная малоизвестной цитатой из Мануила Палеолога II, последнего византийского императора. Этой цитатой Бенедикт хотел показать, что искреннему диалогу между исламом и католицизмом мешает принципиальная разница в понимании роли разума. Католики рассматривают разум как элемент познания Бога, а для ислама, по мнению папы, Бог находится вне всякого разума. “В этом случае оправданным становится нерациональное, в том числе насилие и терроризм, – объясняет отец Фессио позицию Бенедикта. – Диалог невозможен, если одна из сторон не признает разум как его основу”.

Гнев мусульман папа пытался остудить, заявив, что он “глубоко сожалеет по поводу реакции, вызванной несколькими предложениями в моем послании”. Однако он отказался принести недвусмысленные извинения.

Некоторые увидели в этой речи доказательство политической наивности папы. В Университете Регенсбурга, который при его помощи превратился в бастион консервативной католической мысли, Бенедикт почувствовал себя практически в домашней обстановке. “Он думал, что может снова говорить, как профессор, – рассуждает Шпееман. – Наверное, он не понимал, что каждое его слово будет услышано в мире и что он больше не может говорить так, будто он не Папа Римский”.

Реформатор

В Ватикане Бенедикт также ведет себя совсем иначе, чем Иоанн Павел, значительно сократив общение с внешним миром. Он меньше путешествует, меньше встречается. Ключевые позиции в церкви достались его единомышленникам, в то время как при Иоанне Павле среди высших церковных чинов часто наблюдались разногласия. Одно из его назначений многих удивило: кардинал Тарцисио Бертоне стал госсекретарем Ватикана. Бертоне известен как специалист по церковной доктрине, но у него практически нет опыта дипломата. Он не учился в престижной дипломатической школе Ватикана и даже плохо говорит по-английски. По мнению эксперта по делам Ватикана Сандро Магистера, назначение Бертоне свидетельствует о том, что во внешней политике Ватикан теперь больше полагается на идеалы, а не на прагматизм.

Историк церкви из Университета Модены Альберто Меллони полагает, что пессимистичный взгляд Бенедикта на современный мир объясняется его возрастом. “Он стал папой в 78 лет, а не в 58, как Иоанн Павел”, – говорит Меллони.

Бенедикту сейчас 79, и он вполне осознает свою старость. “Я старый пес”, – сказал он недавно своему знакомому Шпееману. Именно поэтому Бенедикт гораздо больше фокусируется на изменении церкви, а не мира вокруг и меньше заботится о том, кого он может задеть в ходе своих реформ. “Говорить ради аплодисментов или говорить людям то, что они хотят услышать, – все равно что заниматься проституцией, – заявил недавно Бенедикт во время мессы в Ватикане. – Не ищите аплодисментов, но пытайтесь следовать правде”. (WSJ, 25.11.2006)