Документ вместо мифа

Главным событием фестиваля обещает стать премьера ленты “Жизнь других” (другое название – “XX/7 Агент”), которая на днях была признана Европейской киноакадемией лучшим фильмом года, обойдя в этой номинации последние работы Педро Альмодовара и Кена Лоуча и получив вдобавок награды за лучший сценарий и лучшую мужскую роль (актер Ульрих Мюэ). Этому триумфу режиссера-дебютанта по имени Флориан Хенкель фон Доннерсмарк предшествовали восторженные рецензии критиков и всеобщее недоумение по поводу того, как его блистательную картину пропустили фестивальные монстры вроде Берлина и Каннов.

Кажется, “Жизнь других” сконцентрировала и довела до неманерного – исконно немецкого – совершенства лучшие качества, какими славится современное германское кино. Это продуманная до деталей и объемная драматургия, математическая и благородная в своей функциональности режиссура (без эстетства и формальных изысков), отчеканенное, точечное и одновременно темпераментное существование актеров, которые буквально влиты в роли. И, самое главное, пристальный, въедливый интерес к социальной реальности и городской повседневности, которые еще со времен Райнера Вернера Фасбиндера и Александра Клюге служат в немецком кино полигоном для экзистенциальных взрывов.

Действие “Жизни других” происходит за пять лет до падения Берлинской стены: восточноберлинское правительство маниакально культивирует атмосферу страха, опасности и всеобщей подозрительности, которая в итоге и приводит его к краху. Шпион “Штази”, человек из железа, выслеживает на предмет диссидентской деятельности театрального драматурга и его любовницу, известную актрису, но, погружаясь в их жизнь, ломается психологически. Его слежка из партийного задания перерастает в клинический вуайеризм. Он обнаруживает абсурдность и гибельность собственных принципов, но отступить от них не в силах, превращаясь из образцового агента карательной системы в ее главную жертву. Этот напряженный фильм виртуозно совмещает в себе психологическую драму и историю любви, политический триллер и аналитический портрет эпохи, являясь радикальным отпором немецким комедиям вроде “Гудбай, Ленин”, в которых социалистическое прошлое романтизируется и становится ностальгическим культом.

Восточный Берлин образца нового века запечатлен в фильме “Лето на балконе” Андреаса Дрезена, чудесной трагикомедии про двух подруг, разделяющих радости-горести городской жизни. Одна из них в одиночку воспитывает сына и в надежде найти работу ходит на дурацкие спецкурсы, где учат правилам поведения на собеседованиях. Другая ухаживает за одинокими стариками и приводит в дом долговязого, щуплого дальнобойщика, у которого число жен и детей равно количеству городов, посещаемых по долгу службы. Картина Дрезена – незакомплексованное, без социальных предрассудков и адекватное, без сюжетных перехлестов кино об обыкновенных европейцах, у которых “всё как у всех”, включая безденежье, неустроенность, страхи, отчаяние. Дрезен не романтизирует будни и не выискивает на своем скромном балконе – оттуда открывается вид на рабочий квартал, безымянную улицу, дешевый бар – художественные излишества. Обыденность он не превращает в достопримечательность, а Берлин снимает без намека на его столичный статус. Легкость жанра не отменяет у него социальной чуткости, а критический реализм не скатывается в кризисный.

Почти каждый второй фестивальный фильм посвящен болезненному для Старого Света столкновению разных культур и этносов, драматическому преодолению национальных и религиозных различий. Немец из ленты “Поцелуйчик” влюбляется в беженку из Алжира, замужняя немка из картины “Белая Масаи” бросает всё из-за неумолимой страсти к кенийцу, а фильм “Семена сомнений” рассказывает о браке между христианкой и мусульманином, подорванном подозрениями в террористической деятельности мужа – то ли обоснованными, то ли навеянными консервативными стереотипами. Межрасовые конфликты когда-то были подняты и заострены Фасбиндером, а совсем недавно актуализированы в знаменитом фильме “Головой об стену” Фатиха Акина – кровавой драме о любви немецкого аутсайдера и ассимилировавшейся турчанки. Эти противоречивые коллизии стали для немцев традиционными, но их по-прежнему решают без слащавой политкорректности и утешительности.

Тревожащие отголоски недавнего прошлого и смутное, нестабильное настоящее, вызовы современной Европы с ее глобализацией и смешением рас – какую бы тему ни поднимали немецкие режиссеры, они приближаются к ней вплотную, исследуют в упор. В прямоте и открытости их взгляда просматривается настойчивое желание не мистифицировать реальность, а прояснить ее до самого основания, превратив в документ, а не в миф.