Безумный Мел
Некоторое время назад по всей России появились рекламные плакаты, обещавшие что в декабре 2006-го наступит апокалипсис. Позже выяснилось: имелся в виду не конец света, а фильм Мела Гибсона. Тема картины была обозначена сразу под заголовком: «Империя майя. Участь предрешена». Выбрав такой слоган, прокатчики счастливо избежали необходимости переводить оригинальный. По-английски он звучит превосходно: No one can outrun their destiny. По-русски неизбежно выходила банальность, что-то вроде «Судьбу не перехитришь» или даже «От судьбы не уйдешь». Меж тем о судьбе речь зашла не случайно. Не только главный герой, охотник по имени Лапа Ягуара, пытается в буквальном смысле убежать от судьбы, чудом избежав гибели от рук верховного жреца. Спасая беременную жену и сына, он преодолевает немыслимые опасности и достигает брошенного дома, по ходу дела расправившись с отрядом кровожадных воинов-профессионалов… Но и сам Гибсон, подобно своему герою, старается избежать участи, уготованной ему судьбой, – участи голливудской звезды. Он шел к ней первые сорок лет жизни, теперь она кажется ему невыносимой.
Прославиться в 23 года, став героем культового фильма «Безумный Макс». Превратиться восемь лет спустя в ярчайшую знаменитость Голливуда, сыграв в «Смертельном оружии». Стать режиссером и взять уже за второй свой фильм 10 номинаций на «Оскар», 5 из которых обернутся триумфом, в том числе премией за лучший фильм года («Храброе сердце»). Почти одновременно принять участие в трех проектах, каждый из которых собрал в прокате больше 100 млн долларов («Патриот», «Побег из курятника» и «Чего хотят женщины»). Чего еще желать?
Мел Гибсон хочет большего. Он не желает быть просто высокооплачиваемым участником успешной индустрии. Он, человек истово верующий и глава компании Icon («Икона»), знает, что образ ничто перед словом. Особенно словом истинным. И вот чего хочет Мел: уйти от судьбы, предписанной каноном глянцевых журналов, и нести людям слово истинное. Смейтесь, сколько хотите, а ведь «Страсти Христовы» стали самым успешным независимым фильмом за всю историю кино. При том, что он был снят на древнем арамейском языке и сам Мел (очевидная приманка для зрителя) там не играл. Потом последовал фильм под еще более смелым названием «Апокалипсис». И вновь в нем зазвучало слово если и не истинное, то подлинное, на языке, почти не сохранившемся в природе, – юкатанском диалекте индейцев майя. И вновь неизвестные актеры. И вновь, не сомневайтесь, будет оглушительный успех.
«Апокалипсис» – кровавый, динамичный, сверхнатуралистичный – может не понравиться. Не впечатлить не может. Иногда кажется, будто Гибсон нашел способ считывать информацию о том, что творилось в девственных лесах Мексики 500 лет назад, а затем переводить ее на пленку. Ни грамма фальши в работах актеров и декорациях, в звуковых и визуальных эффектах. Отряд воинов с группой пленных охотников выходит из чащи, их глазам предстает столица Империи, и кажется, будто ты на самом деле попал к подножиям пирамид. Но все это совершенство не стоило бы ломаного гроша… Вернее, стоило бы около 40 млн долларов (таков бюджет картины), но и это в масштабе вечности почти ничто. Так вот, грош бы цена режиссерскому искусству Гибсона, если бы не то, что он хотел сказать своим фильмом.
«Апокалипсис» – этнографическая притча. В начале охотники загоняют и съедают тапира; затем более искусные воины загоняют и убивают их самих; в финале приходят конкистадоры, которые не оставят камня на камне от могущественной Империи. История, однако, не о круговороте убийств в природе, а о том, какую позицию, по мнению Гибсона, должен занять человек в пищевой цепи. «Апокалипсис» о том же, о чем были «Страсти Христовы» и «Храброе сердце», только главная мысль выражена уже без спекуляций и провокаций: человек должен отринуть страх, чтобы стать жертвой. Это достойнее, чем быть охотником.
Впрочем, кое в чем голливудская природа сыграла с Гибсоном дурную шутку. Хотел он того или нет, у него получился не нравоучительный рассказ, а мощное голливудское кино, переполненное цитатами из «Беглеца», «Рэмбо» и даже «Матрицы». Пожалуй, «оскаровские» академики с удовольствием отдадут Мелу ворох «Оскаров» – только пусть отвяжется со своей этикой.
Или не отдадут. Тогда можно будет сказать, что Мел Гибсон своего добился: он обогнал судьбу.