Настоящий мизантроп

В российский прокат выходит «Фландрия» (подробнее о нем см. «Кино на будущей неделе») – жесткий и бескомпромиссный фильм, удостоенный на Каннском фестивале Гран-при. Перед российской премьерой режиссер картины Бруно Дюмон ответил на вопросы «Пятницы».

– Вас не раздражают вопросы критиков о смысле «Фландрии»?

– Я ищу не смысл, а чувство. Я хочу, чтобы зритель держался за эмоции. А смысл ускользает от меня самого! Нет той «истины в последней инстанции», которую я мог бы вам объяснить; не подумайте, что я ухожу от ответа, – я просто делаю фильм, а не объясняю его.

– А какой реакции вы ждете от публики?

– Я хотел бы, чтобы фильм обогатил зрителя, дал ему что-то новое. Как именно это случится, не знаю. Если бы я хотел сделать фильм в определенном жанре – батальном или романтическом, – я бы знал. Но я избежал этого.

– Многие считают, что вы презираете зрителя...

– Я не люблю публику как массу, но уважаю зрителя как индивидуума. В нем все богатство, залежи ископаемых, за которыми я охочусь. Когда зритель подходит ко мне после фильма, чтобы что-то сказать, это для меня настоящее счастье.

– Тем не менее широкой публике не может понравиться глубоко мизантропический взгляд на человеческие отношения, которым пронизан каждый ваш фильм и «Фландрия» в особенности...

– Человек человеку волк. Это в нашей природе. Не думайте, что, для того чтобы это понять, надо погрузиться вглубь и обратиться к культурным корням. Нет, это на поверхности. И если в жизни я человек моральный и цивилизованный, то в кинематографе позволяю себе быть дикарем – чтобы увидеть и обнажить эти закономерности. Я могу зайти очень далеко. У меня есть серьезные сомнения в значимости культуры. И я задаю вопросы – очень общие и очень глупые: «Кто мы такие, каковы мы?»

– Что заставляет вас сказать после завершения работы, что фильм удался?

– Самое важное – финальное впечатление от фильма. Не мое, не ваше. Впечатление актеров, которые у меня снимались. Каждый раз я боюсь, что они изобьют меня, увидев, что я с ними сделал. Но обычно они кидаются ко мне на шею и благодарят.