Восток с московской пропиской
В Музее Востока проходит выставка «Древние культуры Востока. Скульптуры из частных коллекций» – представительное собрание искусства Гандхары (древнего государства, существовавшего на территории Афганистана и Пакистана), а также Индии, Китая, Бирмы, Камбоджи: изображения Будды, индийских богов, животных, людей. Самые старые скульптуры относятся к эпохе китайской династии Хань (206–220 гг. н. э.). Однако «пантеон» поражает не столько своей древностью, очевидными художественными достоинствами или хорошей сохранностью отдельных работ, сколько тем, что все эти коллекции хранятся в Москве. Причем они находятся в частных собраниях, сложившихся в самые последние годы. Среди московских коллекционеров древнего восточного искусства банкиры, представители крупного бизнеса. «У нас это первая выставка такого значения. Есть уникальные экспонаты: китайская скульптура эпох Тан и Хань, одни из первых изображений Будды II – III вв. н. э.», – комментирует экспозицию первый замдиректора музея Татьяна Метакса.
«В Россию искусство Древнего Востока попадает с Запада, – объясняет художник и антиквар Кирилл Данелия, владелец единственной галереи в Москве, торгующей древневосточной скульптурой. – У коллекционирования этих вещей мало общего с историями в стиле Индианы Джонса. Памятники охраняются международными законами, их вывоз из стран Азии запрещен. Я работаю только с «чистыми» произведениями из западных коллекций. С «черными археологами» ни один коллекционер связываться не будет, так как не сможет продать работы, нелегально вывезенные из страны».
Сам Данелия первую работу в свою коллекцию приобрел в Нью-Йорке: «Мое собрание – дань детству, я вырос в среде петербургских буддистов. Когда выехал на Запад, у меня, как и у каждого советского человека, было убеждение, что произведение, созданное во II в. до н. э., может храниться только в музее. Оказалось, что в Нью-Йорке гандхарскую скульптуру можно купить всего за несколько тысяч долларов».
Коллекционер Сергей Гридчин собрал скульптуры Древнего Востока, не выезжая из Москвы. Он вспоминает, что впервые оказался в Музее Востока в семь лет: «Это было первым сильным детским художественным впечатлением». Впоследствии будущий коллекционер даже устроился подсобным рабочим в музей, так, по его словам, у него «появилась возможность увидеть сокровища запасников одного из богатейших собраний в стране». Собственная коллекция Сергея Гридчина началась с терракотовой фигуры китайского воина из захоронения эпохи Хань. Последнее приобретение – скульптура коня эпохи Тан. Он уверен, что интерес отечественных коллекционеров к искусству Древнего Востока связан с появлением свободных денег: «Ведь коллекционирование – это инвестиция, и если вещь хорошая, то она постепенно дорожает».
Наталью Лебедеву, вице-президента инвестиционной группы «Ренессанс Капитал», Восток привлек отсутствием пафоса: «Собирание восточных древностей – это компенсация моей суетности. Целый день я занимаюсь тем, что продаю акции. Заканчиваются торги в Москве, начинаются в Нью-Йорке. Свободного времени практически нет. А Восток нетороплив».
Дмитрий Шевелев, акционер Международного коммерческого банка, стал покупать восточное искусство после того, как увидел скульптуру ржущего коня эпохи Хань: «Очень забавно он выглядел». Спустя несколько лет Дмитрий собрал одну из самых полных коллекций ханьской конной скульптуры в стране. «Это была моя первая иностранная коллекция, до этого я собирал только отечественный антиквариат, – рассказывает он. – В своем выборе я руководствуюсь не только собственным вкусом, полагаюсь на мнение специалистов. Ведь не все, что блестит, имеет художественную ценность. Подделку из Бангкока надо уметь отличить от подлинного памятника эпохи Хань».
Судя по выставке в московских собраниях уже есть работы, представляющие историческую ценность. Как говорят ее организаторы, коллекционеры могли бы обеспечить музеи выставками на два года вперед. «Мы собираемся передать некоторые работы из частных собраний на временное хранение в экспозицию музея», – говорит Кирилл Данелия. «Памятники, выставленные в музеях, больше ценятся на рынке, – поясняет Сергей Гридчин, – они становятся известны, а значит, дороже».