Проект “Б”: Рублю – копейку
Россия стала богаче и увереннее. ВВП снова вырос почти на 7%, внешний суверенный долг почти погашен, уровень инфляции остался высоким, но – что психологически важно – не вышел за рамки запланированного. Финансовый резерв России поражает воображение, особенно учитывая скорость его накопления. Все это стало сказываться и на кошельках граждан – если судить по возросшей потребительской уверенности.
Но далеко не все россияне живут в современной буржуазной действительности – со всеми ее радостями, кредитами и отдыхом на пляже в любое время года. Большинство пенсионеров и вообще зависимых людей по-прежнему живут сегодняшним днем, который не всегда радужен: количество способов потратить деньги увеличивается быстрее, чем суммы пенсий и прочих социальных выплат.
Решая социальные проблемы, государство пока что идет по пути простого повышения пенсий и зарплат бюджетникам. Расходная часть бюджета следующего года вырастет на рекордную для России величину – более чем на 26%. Во многом за счет повышения социальных выплат и увеличения финансирования таких важнейших сфер, как медицина и образование. Даже если забыть про неэффективность российского чиновничества, эта мера едва ли по-настоящему улучшит жизнь пенсионерам и социально незащищенным слоям населения – скажем, номинальное повышение пенсий на 15% при текущей инфляции, близкой к 8–10%, означает увеличение реальных доходов получателя лишь на 5%. Учитывая низкий старт, такое изменение доходов может формально вывести несколько миллионов россиян из-за черты бедности, но не улучшить им жизнь.
Если правительство не сможет в следующем году сдержать инфляцию в обещанных рамках, что почти невозможно при таком росте госрасходов и уже, по сути, начавшейся трате стабфонда, то рост цен может на корню убить весь эффект от увеличения социальных затрат. Инфляция пожирает доходы всех россиян, но бедных – особенно (известный эффект “налога на бедных” – цены на товары ежедневного спроса растут быстрее, чем на предметы роскоши).
И все же в росте госрасходов на социальную сферу есть не только предвыборный смысл. Если экономический эффект окажется равен нулю, психологический будет позитивным – приятнее тратить ежемесячно на 200–300 руб. больше, даже если на самом деле их будет хватать все на то же количество подорожавшего хлеба, молока и мяса, чем вечно жаловаться на маленькую пенсию или зарплату. Внимание и забота, пусть и символические, порой важнее, чем реальное повышение качества жизни.
Но если рассматривать государственную социальную политику с такой точки зрения, то укрепление рубля, сопровождающее инфляцию, подсказывает гораздо более действенную психологическую меру – разовую деноминацию рубля до советского уровня. Если пенсионеры будут получать 100–150 руб., тратить на хлеб 10 коп., а на квартплату – 10 руб., они почувствуют себя лучше: поможет и чувство ностальгии, и ощущение дешевизны. Возможно, вообще всем понравится, когда за 1 руб. будут давать несколько долларов.
Возвращение в обиход копеек послужит увеличению накоплений населения. Из прошлого вернутся свиньи-копилки, и рано или поздно тонны мелочи пригодятся: где-то ведь государству надо будет заимствовать средства на модернизацию экономики и реальное, а не психологическое улучшение качества жизни россиян.