Умри, фашист
Для сравнения, впрочем, лучше всего обратиться к военной классике от Райнера Вернера Фасбиндера. Его легендарная певица Лили Марлен, как и главная героиня Верхувена, тоже понимала, что для спасения в театре военных действий все средства хороши. Вернее, они не хороши и не плохи. Герои “Черной книги”, барахтающиеся в воронке Второй мировой, действуют почти автоматически. На выбор элементарно нет времени. На секунду задумаешься – получишь пулю в лоб.
В общем, никаких моральных выкладок, которых обычно требует военный материал. Верхувен уверенно смешивает черное с белым, своих – с чужими. Борцы Сопротивления оборачиваются предателями, офицеры гестапо идут на фашистскую плаху, а бывшие жертвы глумятся над главной героиней, которую они ошибочно посчитали шлюхой и изменщицей, не хуже нацистов.
Фильм о том, что стопроцентных победителей, как и проигравших, не бывает, а критерии добра, зла и справедливости меняются в зависимости от обстоятельств. В низком жанре то ли гиньоля, то ли балагана Верхувен последовательно развенчивает канонические военные мифы, созданные Голливудом.
Но делает это с абсолютно голливудской сноровкой. Действие – бешеное, состоящее из мелких, но значимых акцентов, которые режиссер все время переставляет с ног на голову. Отсюда – непредсказуемость в квадрате: в этой картине сами персонажи не догадываются, кем они окажутся в следующую секунду – палачами или жертвами, убийцами или убитыми.
Что уж тогда говорить об ожиданиях зрителей. Лента строится как нагромождение турбулентных событий (одно другого круче), как каскад фатальных и, казалось бы, тупиковых ситуаций, из которых можно выйти, лишь добровольно попав в следующую ловушку, еще более безнадежную. И так – до бесконечности, в геометрической прогрессии.
Своеобразное откладывание смерти, которое в итоге оборачивается победой над ней. У иного режиссера такая сценарная конструкция выглядела бы неподъемной и громоздкой. Появился бы пафос. Но у “несерьезного” и отстраненного Верхувена, равно не доверяющего и добру и злу, она обретает легкость, пружинистость. Все дело в игровой стихии картины, которая подчеркивает непредсказуемый характер человеческой натуры, изменчивой и готовой – иногда к собственному удивлению – к радикальным перевоплощениям. Вопрос не только в том, реально ли при таком лицедействе сохранить себя, но и нужно ли.
Если в Голливуде военный гуманизм для пущего эффекта приправлен изрядной долей натурализма, когда герои красиво и подробно разлетаются на части, то “антигуманный” Верхувен обходится малой кровью и на правдивость совсем не претендует. Напротив, “Черная книга” предельно условна, а ее завиральный сценарий тянет чуть ли не на комикс.
Сама же черная книга оказывается еще одной обманкой, хичкоковским “макгаффином”, который нужен лишь для того, чтобы запустить и катализировать сюжет. Хотя, с другой стороны, ирония Верхувена состоит в том, что глобальные катастрофы и войны провоцируются банальными мелочами и пустяками, о которых потом и не вспомнишь. Не деньги, не секс и не власть правят миром “Черной книги” – эти “основные инстинкты”, которые Верхувен исследовал в своих предыдущих картинах, теперь тоже являются объектами безжалостных разоблачений. Все проще и сложнее одновременно, потому что вообще не держится ни на чем. Заглянуть в эту бездну без каких-либо иллюзий, подпорок и страховок, при помощи одной лишь интеллектуальной эквилибристики страшновато, но Верхувен делает это весело, азартно и с удовольствием.