ПОЛИТЭКОНОМИЯ: Какие субсидии?

Политики и политологи с удовольствием жонглируют темой энергетического субсидирования Россией экономик бывших республик СССР. Но, может быть, стоит разобраться в том, как дела обстоят в реальности?

Видимый разрыв между ценами поставок газа в постсоветские страны и стоимостью европейских продаж российского газа образовался лишь недавно, с 2003 г., когда цены на нефть, к которым привязана контрактная стоимость европейских поставок газа “Газпрома”, выросли сначала до $30 за баррель, а потом и до $60. До этого уровень европейских цен на импорт газа был весьма умеренным. Средняя цена импортного газа в Европе на условиях СИФ ЕС составляла в 1992–2002 гг. всего $97 за 1000 куб. м, а за вычетом стоимости транспорта (допустим, $30), т. е. обратным отсчетом, на западной границе России – $67. Среднеевропейские цены газового импорта в 1992–1999 гг. были и того меньше: $85. Обратным отсчетом – $55. В 1999 г. на границе Германии газ вообще стоил $65. В 1990-е – начале 2000-х гг. Россия поставляла газ Украине по $50 за 1000 куб. м, с оплатой дополнительного потребления газа сверх контрактных объемов – по $80. Были ли субсидии? Скорее были неплатежи за газ, однако это совсем другое дело – не платить можно и при цене $200, а значительная часть накопленных за 90-е долгов была позже погашена.

Если субсидии и имели место, то не такие, чтобы вести речь о длительном существовании соседних государств за российский счет. Диспропорции в ценах объясняются не политикой субсидий, а совершенно различной системой организации рынков и ценообразования. В Европу “Газпром” поставляет газ по контрактам, где цены привязаны к рыночному ценообразованию на целую корзину энергетических продуктов. А на постсоветском пространстве рынка газа нет, его поставками занимаются контролируемые государством газовые монополии, и цены фиксируются в рамках межправительственных соглашений. Ясно, что такой механизм ценообразования негибок, и, пока он существует, а правительства постсоветских стран не решаются на демонополизацию и приватизацию национальных газовых компаний, цены никогда не будут отражать объективные рыночные реалии. Если завтра мировые цены на нефть упадут, получится, что уже Россия будет получать повышенную ценовую ренту от газового экспорта в СНГ.

Риторика о “ценовом субсидировании” бывших советских республик напоминает популярный в 1990–1991 гг. в России тезис “хватит кормить эти братские республики”. Итогом тогда, стоит напомнить, стал распад Союза. Хотя в газовой сфере ценовое субсидирование периодически и возникает, обусловлено оно не чем иным, как отсутствием на постсоветском пространстве прозрачного газового рынка и негибкостью механизмов ценообразования в рамках двусторонних межправительственных соглашений.

Таким образом, проблема не в субсидиях, а в отсутствии рынка. Вместо попыток найти истину в диалоге с правителями и госмонополиями на постсоветском энергетическом пространстве гораздо полезнее было бы стимулировать создание открытого рынка, демонополизацию и приватизацию всех этих газпромов-нафтогазов и прекратить спекуляции по поводу “субсидирования”, способствующие ненужной политизации наших отношений с постсоветскими странами. Эти отношения просто необходимо перевести в более объективное русло.