Рубен Варданян, президент группы компаний “Тройка Диалог”
– Опять в партнерстве с “Росгосстрахом”?
Последние полгода по рынку постоянно ходили слухи о том, что Рубен Варданян собирается продавать инвесткомпанию “Тройка Диалог”. Среди потенциальных покупателей назывались даже такие гиганты, как CSFB и J.P. Morgan. Сам Варданян признавал, что ведет переговоры с несколькими банками, но детали раскрывать отказывался. А во вторник в интервью “Ведомостям” основной владелец “Тройки” и ее бессменный президент заявил, что решил отложить продажу на пару лет, и объяснил почему.
– Постоянно ходят слухи о продаже компании. Продаете?
– Действительно, разговоров ходило много, рынок нас активно продавал самым разным игрокам. Но мы не устраивали никаких тендеров, аукционов, предложений никому не рассылали. Выяснилось, что у нескольких очень крупных банков есть большой интерес к тому, что мы делаем. Нам, в свою очередь, было интересно понять, какие варианты сотрудничества могут быть, посмотреть, как нас оценивают.
– Какими были предпосылки для начала разговоров с потенциальными покупателями?
– В “Тройке” мы каждые пять лет прогнозируем взгляд на рынок и будущее компании. В 2002 г. мы прогнозировали сумасшедшие вещи. При том что у нас было $12 млн капитала и меньше $100 млн под управлением, на 2007 г. у нас был план иметь $3 млрд под управлением, а доход – $300 млн. Когда я эти показатели озвучивал, всем они казались фантастической сказкой, в которую трудно поверить. Там было написано, что мы будем стоить $1,5 млрд в 2007 г., и была чудесная математика – четыре book value плюс премия за то, что мы будем лидерам. Коллеги мне сказали: “Рубен, на рынке максимум дают цену три book value!” Я решил, что немного переборщил, и скорректировал прогноз до $1 млрд. Тогда я пообещал партнерам и сотрудникам, что если мы будем стоить $1 млрд, то устрою для сотрудников лучшую вечеринку Москвы. А если плюс к этому построим эффективное настоящее партнерство, я побреюсь налысо и прыгну с парашютом. И до 2007 г. мы хотели это все реализовать, поэтому для меня 2007 год действительно поворотный.
В мае 2006 г. мы провели особую, выездную сессию партнерства, мы хотели понять, что будет с рынком, какие у нас позиции и варианты развития и что мы будем дальше делать. Мы наняли стратегических консультантов – Mercer Oliver Wyman, которые занимаются консалтингом на финансовых рынках. Мы пытались оценить будущее рынка, проехали Бразилию, Америку, Европу, чтобы понять, что там происходило. И наняли еще двух консультантов – Mercer Delta Consulting и Mercer HR Consulting. Первые занимались построением инфраструктуры, а вторые – партнерством. Мы быстро растем, набираем людей, и нам важно сохранить корпоративный дух и семейственность.
Последние полгода мы работали над возможными вариантами сценария развития “Тройки”. Мы поговорили с шестью банками, каждый из которых имел собственную модель видения будущего “Тройки” и своего будущего в России. В результате мы получили очень высокую оценку стоимости “Тройки” в $2,5–3 млрд, что в 7–10 раз превышает book value компании.
– Как получилась цена в $2,5–3 млрд?
– Ни один из банков не смотрел на book value. На растущем рынке инвестбанки оцениваются по росту доходов и по тому, как выстроены бизнес-процессы внутри компании. И они смотрели на доходы “Тройки”, которые в 2006 финансовым году составили более $450 млн, их потенциальный рост и – главное – на структуру этих доходов.
– А вы что решили?
– Мы подошли к той стадии обсуждений, когда нужно было решить – продолжаем общение или нет. Взвесив все, я принял решение отказаться от дальнейших переговоров и не продавать “Тройку”. Решение было непростое, я все выходные провел в раздумьях.
– Это ваше личное решение или решение партнерства?
– Этот вопрос до совета партнерства даже не дошел, так как переговоры не были в той стадии, когда требуются формальные решения всего партнерства. Наша задача сейчас – продолжить работу по развитию компании. 3 февраля будет ежегодный бал, где представим 30 новых партнеров, до этого все соберемся, чтобы поговорить о нашей дальнейшей стратегии.
– А покупателей можете назвать?
– Со всеми, с кем мы говорили, у нас соглашение о конфиденциальности. Могу сказать лишь, что полученные предложения были очень привлекательны – и условия, и оценка компании. В одном из сценариев мы могли получить под контроль всю команду, которая работает с Россией в Лондоне и Нью-Йорке, плюс право на развитие бизнеса банка здесь, в России. И это при достаточно высокой степени собственной автономии. Поэтому нельзя сказать, что мы с кем-то не договорились из-за непривлекательных условий или взаимонепонимания. Просто мы приняли решение, что можем быть успешны и самостоятельно.
– Какими были варианты продажи “Тройки”?
– Мы анализировали все варианты – партнерство по продуктам, как у нас с Temasek, бизнес-партнерство на развивающихся рынках, обмен акциями, продажа маленького пакета, продажа 50%, IPO. Продажу 100% и уход с рынка мы не рассматривали, нам это было не интересно.
– Почему?
– Российская экономика растет, и мы понимаем прекрасно, что будущее очень интересно и стоимость компании будет расти. И, следуя всем советам консультантов и логике, создание партнерства было оптимальным.
– Может быть, не называя банки, расскажете о вариантах?
– Было три варианта. Обмен акциями – мы бы получали 25% банка, но он был второго уровня на уровне развивающихся рынков, и синергии не получилось бы. Там сразу было членство в совете директоров. Второй вариант – создание партнерства 50/50 или продажа 100% сразу, но с возможностью обратного выкупа и получения апсайда от работы в следующие пять лет, если что-то идет неправильно в развитии или у покупателей происходит какой-то форс-мажор. Третий вариант – мы могли выкупить обратно только asset management. Но везде было условие – управленческий контроль над компанией получали мы. Это были уникальные предложения, которые до сих пор ни с кем не обсуждались.
– У вас была возможность не продать компанию, а сделать совместное предприятие 50/50 с глобальным банком с сохранением менеджмента “Тройки”, войти в совет директоров. Сделать то, что у Мордашова не получилось с Arcelor...
– Они бы выкупили всю компанию через пять лет. У них был опцион колл. Если мы станем сильнее через 2–3 года, мы можем вернуться к разговору с крупными банками о различных формах сотрудничества, но уже на другом уровне.
– Что тогда будет представлять собой “Тройка”?
– Мы осознанно приняли решение, что будем развиваться именно как партнерство сотрудников. Я хочу довести этот процесс до принципиально иного уровня, прежде чем стать публичной компанией. Хотя можно было провести IPO уже в мае-июне. Мы хотим взять еще полтора-два года на то, чтобы продолжить отстраивать компанию, сделать ее еще сильнее.
Мне захотелось вопреки всему доказать, что российский независимый инвестиционный банк должен быть в России. Это такой вызов себе и всем. Деньги для меня никогда не были основным драйвером. Интересно посмотреть, получится ли. Я осознал, что если я сейчас это сделаю и сделка закроется примерно в июле, то с парашютом прыгать мне не придется. А я хочу иметь возможность прыгнуть с парашютом и побриться налысо. Это парадоксальное желание для человека, который боится высоты больше всего в жизни.
– Сколько бы вы получили из тех $2,5–3 млрд, в которые оценили “Тройку”?
– Затрудняюсь назвать точную сумму. Наверное, порядка $1 млрд. Мне сейчас принадлежит около 65%, остальное – у 70 членов партнерства. Все консультанты советовали заключать сделку, потому что потрясающая возможность откэшиться.
– И вы тогда смогли бы с $1 млрд прыгнуть с парашютом...
– Тогда я лучше бы нырнул, потому что делаю это с большим удовольствием. На самом деле я понял, что если не попробовать, то я всю жизнь буду себя корить. Возможно, следующие полтора года будут катаклизмы и столько денег нам уже никто не даст. И все мои партнеры будут счастливы, если мы найдем людей, кто предложит $500 млн. Но лучше попробовать и потерять, чем всю жизнь потом жалеть об упущенных возможностях.
Я понял, что делать бизнес-школу в Сколкове и при этом продавать бизнес, откэшиваться и при этом говорить о светлом будущем рынка, неправильно. Россия сейчас дает уникальные возможности. Если у тебя есть мечта, то Россия сейчас – место для ее реализации, несмотря на все риски.
– Вы уже имеете, наверное, представление, как будет развиваться “Тройка” в ближайшие пять лет?
– Сейчас в России тренд, что основными игроками на финансовом рынке в будущем будут либо госструктуры, либо западные банки. Я глубоко убежден, что этот тренд изменится. И у России будут претензии не только на то, чтобы быть сырьевой империей, но и на то, что быть страной с собственной финансовой системой. В следующие 5–15 лет она претерпит серьезные изменения, не знаю за счет чего – регулирования, накачивания деньгами, реорганизации, слияний и поглощений. Последние пять лет темп роста финансовой системы был больше 50% в год. Очевидно, что есть все шансы, что тенденция сохранится. Сейчас очень маленький процент компаний используют услуги фондового рынка, но в следующие 5–10 лет он наконец займет достойное место.
В ближайшие два года мы хотим серьезно инвестировать в развитие компании, и это одна из причин, почему мы откладываем возможность компании стать публичной. Будем делать инвестиции в технологии, а главное – в людей.
Не имея агрессивной стратегии, мы значительно опережаем ближайших конкурентов в управлении активами, сейчас третьи по интернет-брокериджу. В ближайшем будущем будут расти операции с производными инструментами, IPO, объем сделок по слияниям и поглощениям. Будем развивать и другие направления бизнеса. Возможно, вернемся к теме страхования.
– Я как модель говорю.
– Вы говорили раньше, что рассматриваете возможность покупки страховщика и коммерческого банка.
– Пока без комментариев. Но рассматриваем. В 2002 г. было слишком рано, но сейчас есть и дистрибуторская сеть, и технологии, и общий уровень финансовой культуры населения повышается. Пока никому не удалось успешно построить кросс-продажи – ПИФов, страховых продуктов и банковских. Мы должны как частная компания пройти эти риски крупного инвестирования. Мы хотим использовать дистрибуторскую сеть для реализации акций и других финансовых продуктов населению.
– Сколько будет зарабатывать “Тройка” через три года?
– В 2010 г. “Тройка” имеет все шансы зарабатывать более $1 млрд в год.