По порядку не становятся
Когда в 2004 г. управляющий директор Российской национальной ассоциации SWIFT Степан Кузнецов выбирал бизнес-школу, он руководствовался тремя главными критериями. И на первую позицию в этой тройке он поставил место школы в признанных международных рэнкингах (FT, Economist, The Wall Street Journal и Business Week). Кузнецов искал школу из первой двадцатки.
Вторым критерием стали удобный график обучения и местоположение школы. Он искал школу, занятия в которой не отнимали бы слишком много времени. Поэтому выбрал заочную форму обучения и поступал на Executive MBA. Таким образом, отпало большинство американских программ: многие из них full-time и двухгодичные, да и ездить в Европу ближе. Школа, на которой он остановил свой выбор, – испанская Instituto de Empresa проводила всего три очные сессии в год: две из них в Мадриде и еще одну в США.
Третьим критерием стала стоимость обучения. В Instituto de Empresa (5-e место в мировом рэнкинге FT Executive MBA – 2006 и 8-е место в 2004 г.) она составила 36 900 евро по сравнению с $112 000 в Лондонской школе бизнеса (LBS) (7-e место в том же списке 2006 г. и 8-е место в 2004-м). Российские бизнес-школы, по признанию Кузнецова, отпали уже на начальном этапе поисков: “В международных списках их не найдешь, да и между собой сравнивать трудно”.
Представители бизнес-школ согласны: рэнкинги российскому бизнес-образованию нужны, весь вопрос – какие. О пользе появления рэнкингов для российского образования говорят и Леонид Евенко, ректор высшей школы международного бизнеса АНХ при правительстве РФ и президент Российской ассоциации бизнес-образования (РАБО), и Сергей Мясоедов, ректор Института бизнеса и делового администрирования (ИБДА), и Владимир Туманов, директор программ MBA Международного института менеджмента LINK. Главный плюс рэнкингов в том, что они дают абитуриентам систему ориентиров, утверждают представители бизнес-образования. Рэнкинги помогают абитуриенту, пусть достаточно грубо, выбрать группу школ для дальнейшего исследования и более тесного знакомства, рассуждает Владимир Туманов, директор программы MBA международного института менеджмента LINK. Любому человеку в жизни необходимы ориентиры, любой поступок люди вольно или невольно сравнивают с тем, как поступили бы на их месте другие, говорит Станислав Савин, ректор школы бизнеса МИРБИС.
Вместе с тем не следует забывать и о минусах. И эти минусы вполне могут перевешивать плюсы. Как отмечает Савин, в любом соревновании неизбежно будут победители и побежденные, а значит, кто-нибудь обязательно останется недоволен.
Российский рынок бизнес-образования находится в той стадии, когда “только-только можно начинать разговор о конкуренции”. “До недавних пор многим отечественным бизнес-школам и гордиться особенно было нечем”, – отмечает он. Поэтому такие школы очень неохотно давали информацию о себе, а некоторые до сих пор пытаются ввести рынок в заблуждение. “Ни разу ни на одной международной конференции по проблемам бизнес-образования я ничего хорошего о рэнкингах не слышал, – Мясоедов. – Более того, в 2006 г. ни в одной из российских попыток проведения таких рэнкингов ИБДА официально участия не принимал”. О своем неучастии в рэнкингах на совместной конференции AACSB и EFMD в апреле 2006 г. заявили Wharton и Harvard, указывает он.
Главный недостаток нынешней системы рэнкингов в том, что принципиально различные программы оказываются в едином списке. Такая система препятствует процессу естественного отбора, говорит Бенуа Лелю, директор программ MBA школы бизнеса IMD Lausanne. Инновационные программы с большим трудом пробиваются на верхние строчки рейтингов. А значит, не привлекают достаточного внимания со стороны студентов, работодателей и профессоров, отмечает он.
Первые, поначалу немногочисленные программы MBA оказались очень успешны. Спрос со стороны абитуриентов рос, и, в отличие от студентов магистерских программ естественно-научных или гуманитарных факультетов, они были готовы платить.
“И тогда очень многие университеты ухватились за эту идею и начали создавать бизнес-школы на правах факультетов, по традиционным университетским принципам и образцам”, – рассказывает Лелю. Именно поэтому большинство школ придает слишком большое значение качеству научных исследований. Но бизнес-образование изначально не было ориентировано ни на новизну исследований, ни на глубину знаний. Настоящая цель хорошего бизнес-образования – подготовка менеджеров, способных добиваться практических результатов.
Полагая для себя неэтичным оценивать игроков собственного рынка, в РАБО тем не менее готовы помочь тем, кто возьмется за составление рэнкингов российских бизнес-школ.
Главный принцип, которым могли бы руководствоваться составители российского рэнкинга, – “не навреди!”, говорит президент РАБО Леонид Евенко. По его словам, ассоциации не стоит самой составлять рэнкинги, однако при этом она готова помочь советом. В прошлом году РАБО выработала несколько критериев, которые стоило бы принимать в расчет потенциальным составителям списков: контингент обучающихся: на какой контингент ориентируется школа, есть ли отбор на входе, велик ли конкурс. Масштаб, характер и разнообразие образовательной деятельности, кто и чему учит студентов в бизнес-школе, есть ли у студентов возможность учиться друг у друга, особенно на программах MBA. И наконец, конечный результат обучения: насколько востребованы выпускники, в каких отраслях, на какие уровни компенсаций могут претендовать. Именно по этому параметру российские школы бизнеса значительно отстают не только от западных, но и от азиатских коллег, отмечает Евенко. “Выпускники ныне знаменитой шанхайской школы бизнеса SEIBU легко добиваются начальной зарплаты в иностранных компаниях по $100 000 в год. Большинство наших выпускников об этом пока может только мечтать”, – сетует он. Далее в списке РАБО располагаются такие критерии, как уровень профессорско-преподавательского состава, авторитет и бренд школы и внешние связи.
Впрочем, как оценивать по этим критериям, до конца не ясно.
Факультеты университетов неправильно сравнивать с самостоятельными бизнес-школами, отмечает Савин. Любой рэнкинг статичен, а любое корректное сравнение не может не учитывать динамику. “Как можно сравнивать школу, которая готовит из года в год по 30 выпускников, с той, которая каждый год наращивает выпуск”, – говорит ректор МИРБИСа.
Право составления рэнкингов РАБО оставляет за СМИ, заявляет Евенко. “Браться за проведение рэнкингов должны лишь такие СМИ, которые готовы отвечать за свои слова и действия и дорожат своей репутацией”, – уточняет Мясоедов. Я бы посоветовал потенциальным составителям российского рэнкинга опереться на одну из проверенных западных методик, – предлагает Туманов. – И лишь немного адаптировать ее к российской специфике”. По мнению Кузнецова, основная ценность MBA – возможность после окончания программы руководить бизнесом практически в любой организации из различных отраслей экономики, любой стране и “общаться на одном языке” с выпускниками MBA других ведущих школ.