ИДЕОЛОГИЯ: Журналисты и политики
Политика Джорджа Буша в Ираке хорошо демонстрирует, насколько устойчивы традиции неоконсерватизма во внешней политике. Всего пару месяцев назад, после доклада Бейкера-Гамильтона, это направление мысли списали было со счетов. Но президент проигнорировал выводы Бейкера-Гамильтона и обратился к старым добрым союзникам – неоконсерваторам.
В чем только не обвиняют неоконсерваторов: в империализме, ленинизме, троцкизме, милитаризме. Но некоторые полагают, что действительная проблема в том, что среди сторонников этого течения много журналистов.
Это никоим образом не журналистское самобичевание. Я просто хочу подчеркнуть, что статьи на страницах мнений и комментариев не в пример понятнее и удобочитаемее серьезных докладов и дипломатических телеграмм. Но у этого обстоятельства есть оборотная сторона. Есть известная формула, которая приписывается одному из редакторов журнала The Economist периода 1950-х гг.: “Все упростить, а потом преувеличить”. Этот рецепт используется и поныне. Он помогает создавать отличные колонки. Но стоит ли говорить, что эти произведения не должны становиться основой внешней политики государства?
Конечно, решение о вторжении в Ирак принимали неоконсерваторы из Пентагона и Белого дома, но журналисты – очень важная часть этой среды. Они сформулировали и “продали” идеи, приведшие США к войне в Ираке, а сейчас ведут к усилению конфронтации с Ираном. Они сыграли заметную роль в формировании термина “война с террором”, принятого на в ооружение Пентагоном и Белым домом. Связи между журналистами, аналитиками и ответственными за принятие решений в “ястребином” сообществе весьма тесны. Например, бывший журналист Дэвид Фрум работал в Белом доме спичрайтером и участвовал в создании самого знаменитого упрощения эпохи Буша – термина “ось зла”.
Менее чем через год после падения Багдада колумнист The Washington Post Чарльз Краутхаммер произнес на одном из ежегодных обедов триумфальную речь о роли Америки в мире. Высокий статус вашингтонской “экспертократии” был подчеркнут тем, что оратора представил не кто иной, как Дик Чейни. В прежние времена было бы наоборот: журналист работал бы на “разогреве” у вице-президента.
Речь Краутхаммера была полна упрощений и преувеличений. Он сравнивал войну в Афганистане и Ираке с борьбой против нацистской Германии и Японии. “Америку может постичь провал. Но мы не можем позволить себе не попытаться. Не существует другой имеющей хотя бы отдаленные шансы на успех стратегии, чем нападение на чудовище, породившее 9/11”, – закончил он. Речь, поверьте, звучала риторически невероятно убедительно, как хорошая колонка. Но что, действительно не было “другой имеющей хотя бы отдаленные шансы на успех стратегии”?
То же сочетание преувеличений и взывания к памяти предков можно найти в предисловии к книге “Хрестоматия неоконсерватизма”, написанном колумнистом Sunday Times Ирвином Стелцером. Он пишет про интеллектуальную мощь, стоящую за неоконсервативной внешней политикой, которой, “возможно, не было аналогов с тех времен, как американский дипломат и историк Джордж Кеннан возглавил команду, сформулировавшую ответ Америки на угрозу советской экспансии”.
Сравнение с Кеннаном звучит мощно, но Кеннан кое-что знал о той части мира, о которой он писал. Он, в частности, работал дипломатом в Москве. Среди пестрого набора авторов “Хрестоматии неоконсерватизма” сплошь умные и образованные люди. Но ни одного арабиста. Колумнисты-неоконсерваторы пользуются техникой адвоката: поймите, что вы хотите доказать, а потом найдите эксперта, который придерживается нужной вам точки зрения. (FT, 16.01.2007, Антон Осипов)