Медведь на свадьбе кстати
Без призов осталось все самое конъюнктурное – и откровенный мейнстрим, и нарочито фестивальное кино. Ретро-стилистике, задававшей тон в конкурсе, жюри предпочло картины о современности, а США и Европе – кинематограф Востока и Латинской Америки.
Рыночным фильмам и вовсе дали справедливый бой, несмотря на их политический уклон. Из голливудских картин отметили только шпионский эпос Роберта Де Ниро “Ложное искушение” (The Good Shepherd), но и то – за “выдающийся актерский ансамбль”, включающий Мэтта Дэймона и Анджелину Джоли, Джона Туртурро и Алека Болдуина, Майкла Гэмбона и русского актера Олега Штефанко.
Что касается так называемого фестивального кино, то с ним обошлись не менее жестко. Были предположения, что на общем конкурсном фоне, лишенном ярких прорывов, жюри выделит китайскую картину “Потерянные в Пекине” (Ping Guo), которая лучше других отвечает фестивальной моде. Ее сняла молодая женщина-режиссер. На родине картина прошла через жесткую цензуру. Причина – откровенные сексуальные сцены, а также критика современного Китая, перенаселенного и коррумпированного, тяжело переживающего капитализацию и индустриализацию. Нарочитая скандальность фильма сдобрена универсальной историей, “понятной всем”, но несентиментальное жюри на нее не повелось.
“Золотого медведя” за лучший фильм оно присудило другой китайской картине – минималистской “Свадьбе Туи” (Tu ya de hun shi, режиссер Ван Кваньянь). Действие происходит в монгольской пустыне, которая тоже находится под угрозой индустриального вторжения. Но ее коренные жители, несмотря на нищету, не хотят расставаться с традиционным укладом. Ради спасения тяжело больного мужа главная героиня готова повторно выйти замуж, но с одним условием – новый супруг должен позаботиться об отце ее двух детей. Ее метания между семьей, кандидатами в новые мужья, которых ей поставляет местный хан, и старым другом, единственным, кого она любит, приводят к еще большему несчастью. В фильме, конечно, есть колониальные мотивы и привкус этнографизма, обеспеченный немецким оператором, но они, к счастью, не принципиальны. Главное тут – женская драма, полная затаенного трагизма, непоказной жертвенности и смирения, которые удалось выразить скупо, без надрыва и сантиментов.
“Свадьба Туи” – второй триумф китайского кино за последнее время; первым была победа “Натюрморта” Джиа Джанке в Венеции.
Ярких, эмоциональных женских образов на фестивале было много (героиня “Свадьбы Туи” – из их числа), но в выборе лучшей актрисы жюри разошлось с общественным мнением. Большинство критиков считали, что награду должна получить известная рок-певица Марианн Фейтфул из фильма “Ирина Палм” (Irina Palm), сыгравшая домохозяйку, которая ради спасения умирающего внука становится передовиком в сфере секс-услуг. Но ей предпочли куда менее эффектную немку Нину Хосс из производственной драмы “Йелла” (Yella). Хосс сыграла бухгалтера среднего звена – девушку на грани нервного срыва, вызванного безденежьем, а если брать шире – экономическим кризисом в современной Германии. Специфическая роль – точечная и математически выверенная, интеллектуальная и стерильная, словно безошибочный бухгалтерский отчет или валютный график. Актриса вжилась в блеклый и серый образ с умом и экономической хваткой, но не спасла фильм от монотонности и вымученности.
В выборе лучшего актера жюри тоже проявило тонкость, наградив Хулио Чавеса за роль в аргентинском фильме “Другой” (El otro) Ариэля Роттера. Эта бессюжетная и по большей части бессловесная картина получила и Гран-при фестиваля. В фильме практически ничего не происходит, но в улавливании повседневности, в создании ее объемного образа ему не откажешь. Редкое сегодня кино, чья монотонность осмыслена как прием. У главного героя проблемы с идентичностью, он выдает себя за других людей (чаще – за умерших) и каждый раз присваивает себе разные профессии. Эту психическую нестабильность Чавес воплотил с документальной естественностью. Он молча сидит в кадре, выполняет какие-то элементарные действия, но глаз от экрана не оторвать. “Другой” практически полностью строится на харизме, загадке этого актера.
К сожалению, принципиальность жюри в предпочтении некоммерческого кино коммерческому не обошлась без крайностей. Без призов остался “Ангел” (Angel) Франсуа Озона, наиболее артистичная картина фестиваля и лучшая работа этого режиссера. В ней вновь раскрылся стилизаторский талант Озона, ярче всего проявившийся в знаменитых “8 женщинах”. Но новый фильм – не просто чарующая реконструкция старых голливудских мелодрам, местами воспринимающаяся как полноценный – без стилизаторских кавычек – фильм 1940-х. Через ироничную имитацию салонного чтива и дешевого дамского романа Озон пробивается к совсем не салонным чувствам и смыслам. Яркая, пестрая, разукрашенная как кондитерский торт внешность фильма так же обманчива и условна, как и райская жизнь его героини, писательницы дамских романов, вышедшей из низов, которая за исполнение своей плебейской мечты о красивой жизни расплатилась страданиями, одиночеством и забвением.
Еще одно – и на этот раз серьезное – недоумение вызывает приз за режиссуру израильтянину Жозефу Цедару за фильм “Бофорт” (Beaufort) о последнем израильском полке в Ливане. Как военное кино это откровенно скучное, затянутое и ненапряженное зрелище. Но награда становится объяснимой, если под режиссурой понимать правильное высказывание о бессмысленности и абсурдности войны.
Пожалуй, мнения жюри, критиков и зрителей совпали лишь в отношении приза имени основателя фестиваля Альфреда Бауэра, который вручается за новаторство. Он достался корейцу Чхан Ук Паку, постановщику знаменитого “Олдбоя” (еще две части из той же, что и “Олдбой”, “трилогии мести” как раз сейчас выходят в российский прокат – “Сочувствие госпоже Месть” уже на экранах, “Сочувствие господину Месть” стартует на этой неделе). В Берлине режиссера наградили за изобретательный фильм-перформанс “Я киборг, но это нормально” (I am a Cyborg but that’s Ok). Картина понравилась далеко не всем, но в плане режиссерских идей и работы авторского воображения, пробуждающего и фантазию зрителя, у Чхан Ук Пака конкурентов не было.