Дмитрий Васильев, управляющий директор J.P. Morgan
В домашнем архиве Дмитрия Васильева хранится первый план российской приватизации. Это три листа машинописного текста, напечатанные им 16 лет назад по просьбе Анатолия Чубайса, только что возглавившего Госкомимущество России. Одобрив проект, Чубайс велел автору немедленно переезжать из Петербурга в Москву. “С тех пор так и не могу вернуться в Питер”, – шутит Васильев.
За годы жизни в столице он участвовал в организации ваучерной приватизации, создании российского фондового рынка и реструктуризации “Мосэнерго”. В январе Васильев переехал в Лондон – он стал управляющим директором J.P. Morgan. Чтобы узнать, почему Васильев сделал такой выбор, “Ведомости” пригласили бывшего главу Федеральной комиссии по ценным бумагам (ФКЦБ) на бизнес-ланч.
Местом встречи был выбран 5-звездочный отель “Красные холмы”. Дмитрий Васильев хотел, чтобы в ресторане было тихо и чтобы он находился невдалеке от московского офиса J.P. Morgan. Возможно, нам просто повезло, но в будний вечер стеклянный небоскреб гостиницы был безлюден и тих. На 33-м этаже гостиницы расположен бар с панорамным видом на центр столицы, но, говорят, на такой высоте закладывает уши, поэтому мы предпочли заоблачным высотам итальянский ресторан Concerto на 2-м этаже.
В команде Чубайса
“Я еще на госслужбе застал время, когда Chase Manhattan был ведущим независимым игроком на рынке депозитарных услуг”, – вспоминает Васильев перипетии истории банка J.P. Morgan Chase, в котором сейчас работает. В результате слияния J.P. Morgan & Co. и Chase Manhattan Corp. в 2000 г. появился четвертый по величине банк США.
На госслужбу Васильев попал вместе с Анатолием Чубайсом. Они познакомились в конце 1980-х в ленинградском дискуссионном клубе молодых ученых “Синтез”. Потом Васильев вместе с коллегами по Институту социально-экономических проблем (ИСЭП), в число которых входил и нынешний министр финансов России Алексей Кудрин, выдвигал Чубайса на пост директора ИСЭП. “Я даже ездил в Москву пробивать этот вопрос, но академики были против, – вспоминает Васильев. – А затем Чубайс стал председателем комитета по экономической реформе в Ленгорисполкоме и взял к себе Кудрина. Они и меня к себе позвали”.
Вакансии тогда оставались только в отделе приватизации, который Васильев вскоре возглавил. Когда в ноябре 1991 г. Чубайс получил пост председателя Госкомимущества, он позвал Васильева в заместители. Запуск массовой приватизации за “рекордно короткие сроки” в 1992 г. Васильев и сейчас считает одним из главных своих профессиональных достижений. В 1994–1995 гг. Васильев стал заместителем Чубайса в ФКЦБ, а после ухода шефа в администрацию президента возглавил комиссию и получил “политическое задание” – решить проблему обманутых вкладчиков до президентских выборов 1996 г.
В начале 1990-х многие россияне вложили ваучеры и деньги не в акции компаний, а в фонды, которые активно рекламировали свои услуги и на деле оказались финансовыми пирамидами. Когда пирамиды рухнули, оставшиеся без средств вкладчики фондов потребовали защиты у властей.
Эту работу Васильев называет самой тяжелой и опасной в своей жизни – обстановку на митингах вкладчиков фондов “Русский дом селенга” или “Хопер-Инвест” дружелюбной назвать было нельзя. Но “политическое задание” он выполнил и говорит, что до сих пор удивляется результату. Фонд защиты вкладчиков и акционеров, созданный тогда ФКЦБ, выплачивает компенсации и по сей день – по 10 000 руб. пострадавшему вкладчику. По состоянию на 31 января 2007 г. фонд выплатил 960 млн руб. более чем 1,12 млн вкладчикам. Пока Васильев руководил ФКЦБ, правительство отчисляло в фонд 2% поступлений от приватизации – эта сумма за 1996–2000 гг. составила 550 млн руб. Средства передавались в управление различным частным компаниям, в том числе “Тройке Диалог” и “Паллада Эссет Менеджменту”.
Удивительное меню
Меню Concerto содержит несколько удивительных позиций, например, на закуску предлагается медовый мусс с черной икрой, имбирным соусом и ромашковым желе, а на десерт – мороженое из буратты с помидорами или даже из бальзамического уксуса. К счастью, есть и традиционные блюда. От рыбы и морепродуктов Васильев решил воздержаться. Он убежден, что, поскольку Москва слишком удалена от моря, хорошего выбора в этой категории ожидать не приходится. Васильев выбирает равиоли с рикоттой, а я – пасту с баклажанами и ореховое семифредо. В качестве “комплимента от шефа” на столе появляются крошечные стаканчики с теплым томатным соком.
Я спрашиваю у Васильева, почему он решил стать инвестиционным банкиром. “Хотелось заняться чем-то принципиально новым: ученым я уже был, и чиновником поработал, и консультантом по защите прав инвесторов был, и первым вице-президентом “Мосэнерго”. Интересный новый поворот, хочу посмотреть, получится ли у меня”, – отвечает он.
Из “Мосэнерго” Васильев собрался уходить еще пару лет назад, когда счел свою задачу в компании выполненной. В 2002 г., придя в “Мосэнерго”, он отвечал за регистрацию всех его объектов недвижимости, общее число которых превышало 28 000, а затем руководил разделением компании на 14 новых юрлиц в рамках энергореформы. Но в мае 2005 г., после масштабной аварии в московской энергосистеме, компании потребовались новые источники финансирования. Васильев занялся подготовкой кредита ЕБРР на $250 млн, двух облигационных займов по 5 млрд руб. и регистрацией новой эмиссии акций на $2,1 млрд. Когда проблемы финансирования решились, Васильев возобновил поиски новой работы. Тут как раз и подоспело предложение европейского подразделения J.P. Morgan занять пост управляющего директора в инвестиционно-банковском подразделении.
Смартфон, который никогда нельзя выключать
Энергетика, машиностроение и транспорт – те отрасли российской экономики, в которых работают потенциальные клиенты Васильева. Многие предприятия из этих отраслей не очень-то расположены к прозрачности, которой Васильев так активно добивался от российских компаний в качестве руководителя Ассоциации по защите прав инвесторов. Но Васильева это не смущает: “Еще вчера все российские компании были непрозрачными. А потом оказалось, что быть прозрачным и иметь хорошую репутацию выгодно – иначе денег не дадут”.
Свои функции Васильев описывает так: российским клиентам – помогать привлекать деньги и покупать зарубежные активы, а западным – помогать консультациями при приобретении российских предприятий. Причем речь идет о крупных операциях. Минимальный объем сделок – $100 млн. “Наша специализация – так называемые “слоновьи сделки” вроде IPO “Роснефти” или Сбербанка”, – поясняет Васильев.
Чувствуется, что ему нравится глобальный размах новой работы. “У нас около 30 000 сотрудников в 80 странах, и в любой момент мне могут позвонить или написать e-mail на этот вот смартфон BlackBerry, который никогда нельзя выключать, из Чикаго или с Дальнего Востока, чтобы обсудить какую-то проблему, – рассказывает Васильев. – Интеллектуальные ресурсы мобилизуются очень быстро”.
При этом Васильев тут же вспоминает про “китайскую стену”, воздвигнутую между инвестиционно-банковским и брокерским управлениями в американских банках, которые им пришлось создать после серии скандалов по требованию американской Комиссии по ценным бумагам и биржам. Васильев утверждает, что в J.P. Morgan это требование соблюдается очень строго: сотрудники других подразделений не могут заходить в офис к инвестиционным банкирам, и для этого у них даже офисные электронные пропуска кодируются по-разному, а круг тем, которые можно обсуждать по телефону или электронной почте, жестко регламентирован.
Эти меры призваны предотвратить утечку эксклюзивной инсайдерской информации, которой могут обладать инвестиционные банкиры. В бытность председателем ФКЦБ Васильев часто предлагал ввести наказание за инсайдерскую торговлю, но этого не произошло до сих пор.
Сейчас Васильев сожалеет, что у него не хватило времени на проведение закона об инсайдерской торговле через парламент: “ФСФР [преемник ФКЦБ] и сейчас активно пытается этот закон пробить, но, очевидно, есть интересанты, которым невыгодно появление такого закона”.
Маленькая кучка людей
Зато он гордится нынешним расцветом паевых инвестиционных фондов: “Уровень, на который паевые фонды вышли сейчас, даже превзошел мои ожидания. Очевидно, что институт состоялся”. Историческими предшественниками паевых фондов были те самые чековые фонды, с тысячами вкладчиков которых Васильеву приходилось общаться в 1996 г. По его словам, разрабатывая законодательство о ПИФах, его команда учла ошибки прошлого.
Не все чековые фонды оказались пирамидами. Анатолий Чубайс однажды признался, что вложил свой ваучер в один из немногих успешных чековых фондов. Васильев же решил оставить ваучер на память: “Куда бы я его ни вложил, все равно были бы подозрения в использовании инсайдерской информации”.
Кстати, в своем первом плане приватизации для России Васильев предлагал продавать акции госпредприятий за деньги, а не за ваучеры: мол, частный собственник вынужден будет лучше заботиться о предприятиях, если купит их за деньги. Но пришлось выбрать идею с бесплатными чеками – перевесили политические соображения. “У кого тогда были деньги на покупку акций? У маленькой кучки людей, причем происхождение этих денег часто было сомнительным. Представляете, какую ненависть такая приватизация вызвала бы в обществе? Да мы бы просто не дожили до скупки акций [крупным капиталом]”.
Из личного опыта Васильев знает, что далеко не все ваучеры были скуплены у граждан по дешевке будущими олигархами: “Рабочие “Мосэнерго”, например, свои чеки обменяли на акции, которые продавали на пике рынка и покупали на вырученные деньги себе квартиры. Когда я пришел в компанию, у них ко мне претензий по поводу приватизации не было”.
Васильев в целом согласен с тем, что ваучерная приватизация была похожа на лотерею. Но, замечает он, за лотерейный билет надо платить хотя бы небольшие деньги, а ваучеры раздавались бесплатно: “Так что игра все-таки была безубыточной”.
На что повлияют выборы
Покончив с замысловатыми композициями из равиолей и пасты, мы заказываем чай. Разговор заходит о перспективах российского фондового рынка. Васильев – осторожный оптимист. Масштабы роста определить сложно, говорит он, но подпитка для роста есть: “Посмотрите, какие колоссальные объемы средств привлекают российские компании за рубежом через выпуск облигаций. И в России ищут себе применение огромные доходы, которые получили наши сырьевые магнаты. Многие предпочитают прямые инвестиции, но часть денег выльется на фондовый рынок”. По мнению Васильева, интересы стратегических инвесторов в ближайшие годы затронут электроэнергетику и железнодорожный транспорт вместе с профильным машиностроением, а также авиацию и строительство.
Но спрос на энергетические акции уже привел к их перегреву. Васильев полагает, что портфельным инвесторам было выгоднее всего вкладываться в энергетику до осени 2006 г., пока правительство окончательно не определилось с реформой отрасли. Тогдашний дисконт на неопределенность напоминает теперь Васильеву ситуацию на рынке недвижимости в начале 1990-х: “Квартиру в Москве можно было купить за $3000, потому что была полная неясность с вопросами собственности”. Сейчас каждое новое повышение цен на фондовом рынке снижает потенциал для роста акций энергокомпаний. Зато, замечает Васильев, теперь и рисков для инвесторов меньше.
Он не считает значительными политические риски 2007–2008 гг. По мнению Васильева, политический вектор в большой степени определен экономическими потребностями страны. Ведь проблема ограниченных мощностей для транспортировки нефти, которая мешает наращивать добычу, так же как и дефицит транспортных мощностей в целом и нехватка новых электростанций, – объективная реальность. Васильев уверен, что любой человек, который будет избран в Госдуму или в президенты страны, займется их решением, а “итоги выборов могут повлиять разве что на расстановку приоритетов”.
Россия легко получит в долг
В качестве российского чиновника Дмитрий Васильев пережил несколько кризисов, в том числе дефолт 1998 г. Как же теперь оценивает угрозу кризиса в России сотрудник J.P. Morgan? “Ее могут создать внешние факторы: замедление американской и китайской экономик и, как следствие, сокращение спроса на нефть, – говорит Васильев, который, однако, высоко оценивает устойчивость российской экономики. – При всей внешней мягкости Леши Кудрина его поведение было очень твердым – Россия досрочно погасила большую часть внешних долгов и на сегодня имеет один из самых низких в мире уровней задолженности, менее 10% ВВП. Теперь в случае кризиса страна может легко разместить облигационные займы на десятки миллиардов долларов без каких-либо проблем”.
Другой позитивной стороной финансовой политики Кудрина Васильев считает повышение кредитного рейтинга не только России, но и ее крупнейших корпораций, что позволяет им дешево занимать деньги на Западе. “Досрочно выплатив внешний долг, правительство сделало благое дело для всего российского бизнеса”, – констатирует он.
Петербуржец в шестом поколении – его отец и бабушка пережили блокаду Ленинграда, – Васильев осторожен в оценках повышенного внимания российской власти к Северной столице. “Намерение сделать из Петербурга Детройт меня несколько пугает”, – говорит бывший чиновник. Он ссылается на расчеты, сделанные еще в XIX в., согласно которым в городе не может проживать более 2 млн человек. “Из-за индустриализации советского периода население выросло до 5 млн, и этот процесс неконтролируемо продолжается в наши дни”, – жалуется Васильев. Впрочем, став обитателем лондонского района Риджентс-парк, Васильев может теперь наблюдать за происходящими в родном городе процессами издалека.