Федор Бондарчук, режиссер и продюсер
– Мы могли профинансировать $1,8 млн из личных средств, но мы нарабатывали для следующего проекта (съемок фильма “Обитаемый остров”. – “Ведомости”) кредитную историю. Судя по отзывам представителей Экспобанка, у нас это получилось.
Фондовый рынок привлекает не только российских нефтяников и металлургов, но и производителей кино. Известный российский кинопродюсер и режиссер Федор Бондарчук всерьез рассматривает возможность выхода на биржу своей компании Art Pictures. Этот шаг позволит либо поглотить небольших игроков рынка, либо выгодно продать компанию стратегическому инвестору. Правда, IPO для Бондарчука – вопрос будущего. В интервью “Ведомостям” он рассказал, почему время работает сейчас в его пользу.
– Как появилась студия Art Pictures?
– Идея создания появилась в 1992 г. у меня и Степана Михалкова. Позднее к нам присоединился Дмитрий Рудовский. Раньше компания занималась съемкой музыкального видео и рекламы. Было время, когда до 50% рынка производства музыкального видео принадлежало нам. Как рекламное агентство мы работали с ТНК, НЛМК, ЮКОСом.
– Как компания пережила кризис 1998 г.?
– Мы сидели в офисе втроем и смотрели на три молчащих телефона. Мы оказались в большом минусе. Отправной точкой новой жизни стало сотрудничество с кинокомпаниями.
– Когда вы впервые заработали на кино не как актер, а как бизнесмен?
– В 2002 г. я с коллегами спродюсировал три картины: “В движении” Филиппа Янковского, “Гололед” Михаила Брашинского и “Дневник камикадзе” Дмитрия Месхиева. Если бы фильм “В движении” вышел сейчас, он, мне кажется, заработал бы хорошие деньги. Но у нас остались права. И на телевизионных правах мы заработали и зарабатываем до сих пор.
– Тогда же вы начали снимать “9 роту”. Как вам удалось сделать такой дорогой проект?
– Вопрос финансирования стоял все шесть лет, пока я готовил и снимал “9 роту”. Стоял он не только у меня, но и у всей страны. Разрешился этот вопрос с появлением вменяемого проката. Деньги на “9 роту” мы собирали по-разному, и я благодарен [продюсеру] Елене Яцуре за то, что она привела в проект разных инвесторов.
– С момента выхода “9 роты” ситуация изменилась? Деньги стало искать проще?
– Мы стараемся брать предоплату с компаний, распространяющих DVD, нам помогает Федеральное агентство по культуре. При финансировании “Жары” использовались и кредитные деньги.
– Сколько стоил фильм “Жара”?
– Производственный бюджет картины – $2,05 млн. Порядка $600 000 из этих средств мы потратили на постпродакшн, все остальное – на съемочный и подготовительный период. Постпродакшн мог быть и дешевле, но мы тщательно работали со звуком. На продвижение и дистрибуторские расходы ушло $3,75 млн. Мы напечатали, включая Украину, 700 копий фильма, потратили на это примерно $700 000. Существенная сумма. Когда перейдем на цифровой формат, это будет большая для нас экономия. Еще $2,5 млн мы потратили на производство и размещение рекламы.
– И получили?..
– Мы получили $1 млн за счет продажи прав на выпуск DVD. Телеправа были проданы за $1,1 млн. Телеканал “Россия” и СТС купили. В прокате мы собрали $16,5 млн.
– Как вам удалось добиться такой рентабельности?
– Мы правильно рассчитали, сколько должен стоить фильм. Чем меньше рублей потрачено, тем больше можно заработать. И финансовый успех – это показатель не только экономический, но и качественный. Аудитория оценила картину по достоинству. Критики говорят, что деньги не являются объективной оценкой. Не всегда. Наша рекламная кампания по объемам была почти в два раза меньше “Волкодава”, но мы отстали от них по сборам менее чем на 25%.
– Чистую прибыль подсчитали?
– Нет, мы будем еще платить налоги. Мы платим колоссальные налоги. Нереальные.
– В чем именно проблема киноиндустрии с налогами?
– Киноиндустрия – это молодая отрасль, она только поднимается. Вот стоила нам картина в производстве $2,5 млн, а мы эти деньги не можем из доходной части вычесть – самортизировать эти расходы за один год. Нам придется рассчитывать их на 10 лет. Если бы доход от картины был меньше, то мы, подсчитав доходы и заплатив налог, получили бы убыток по итогам года. В кино большие расходы на производство, и прописанная в Налоговом кодексе норма амортизации может разорить любую начинающую компанию. У государства нет четкой политики в этой области. Сейчас нужно поощрять предпринимательскую деятельность, а не благотворительностью заниматься. Если бы мы получили от Госкино, скажем, миллион, мы бы его отдали обратно налогами.
– Налоговая система не поощряет производителей?
– Такая система поощряет людей, которые производят то, что не пользуется спросом. Нет прибыли – нет налога. Для большинства тех, кто сегодня получает госпомощь, работает именно такая экономика. Большая прибыль означает большие налоги. Можно левой ногой сделать какое-то кинишко за $1 млн, а собрать $30 000. Ответственности никакой нет.
– А налоговых льгот для кинематографа вы не хотите?
– У нас опасно кому-либо так помогать. Вот помогли спорту, и спорт стал торговать сигаретами. Пока у нас проблемы с чудовищной коррупцией везде, льготы не будут работать. Не будут работать, пока мы, как рыцари в латах, на мечах сражаемся с чиновничьей коррупцией.
– Но хотя бы в вопросе получения разрешения на съемки на улице власть идет вам навстречу?
– Я знаю несколько человек, потому что я – Федор Бондарчук. Знаю людей в Федеральном агентстве по культуре, администрации президента. Вот я их знаю и с ними могу говорить. Но это я. Ничего ты у нас не снимешь, если ты молодой.
– Почему?
– Наша индустрия каждый день сталкивается с банками, с налоговыми проверками, с налоговыми полициями, с налоговыми инспекциями, с ГАИ. У нас страна, погрязшая в коррупции. В какой стране чиновники-функционеры – миллиардеры? Ну в какой? Нигде это невозможно. Хотя при всем том, что я говорю, при всех этих страшных минусах есть большое количество плюсов. Не в системе, а персонально: губернатор Х помог режиссеру Y.
– Кредит на съемки взять просто?
– Нет, это нелегко. Банки и раньше кредитовали производство кино и телесериалов, но кредитовали известные бренды, крупные компании вроде “Амедиа”, у которых есть большие библиотеки.
– Сейчас банки повернулись к кинобизнесу лицом?
– Не повернулись. Но более-менее продвинутые банки уже готовы давать кредиты на кинопроизводство.
– На съемки “Жары” вы кредит брали для кредитной истории или по необходимости?
– Это был первый опыт работы с банком?
– Да, до этого обходились какими-то привлеченными средствами, своими или Госкино.
– Любой продюсер может прийти в банк с улицы и взять кредит?
– Нет. Должна быть какая-то история отношений с банком, счет. У банка должна быть уверенность в том, что это не компания, которая сегодня есть, а завтра ее нет. Кредит выдается в расчете на результат – не только кинотеатрального проката, но и продажи DVD, телеправ, смежных прав на мобильный контент, саундтрек. У банка есть представление о том, на что рассчитывает заемщик.
– Какие документы надо предоставлять?
– Один из документов – договор на производство картины. Помимо этого банки обычно ничего не требуют, но иногда могут рекомендовать заключить какие-то предварительные договоры на реализацию прав на фильм. Если нам невыгодно это делать по каким-то причинам, то мы объясняем это банку. Если же банк настаивает, то можно от него требовать льготных условий кредитования. Существует также обязательное страхование кредита.
– Что является залогом?
– На первом этапе залогом являются права на сценарий. Следующая фаза – это создание художественного произведения. Права на него тоже становятся залогом.
– Когда стоит обращаться за финансированием к банку?
– Кредит лучше брать в конце производства. Грубо говоря, на постпродакшн, потому что время, когда работают деньги, и, соответственно, выплаты процентов сокращаются.
– О каком проценте идет речь?
– Не существует какой-то единой ставки для киноиндустрии. У каждой компании своя кредитная история и финансовые показатели. Наша компания берет под уже приемлемый процент – где-то в районе 14–16%.
– В российском кинобизнесе уже много отдельных историй успеха, а как обстоят дела в индустрии в целом?
– Индустрия находится в графе “венчурный бизнес”. Кроме того, человек, который принес в проект все деньги и все сделал для того, чтобы он существовал, на выходе получит лишь 35–40% сборов. Хоть ты тресни, но 50% заберут кинотеатры, а дальше – как договоришься с дистрибуторами. У некоторых производителей доля дистрибутора может доходить до 25%.
– А у вас?
– У нас в копилке уже есть “9 рота” и “Жара”, поэтому мы можем оговаривать другие условия. Например, пока сборы не превышают $10 млн – одни проценты, а после этого – другие с увеличением в сторону дистрибутора. Мы, например, начинали с 11–12% дистрибуторских, которые затем увеличивались до 15–16%.
– Сколько можно заработать на продаже DVD?
– На фильме “Жара” мы получили от производителей DVD предоплату в $1 млн. Но чтобы дать продюсерам такую предоплату, производители должны знать, с кем они работают. Они должны понимать, что ниже четверки с минусом твой фильм не опустится. Необходимо продемонстрировать им финансовое наполнение проекта. Еще лучше, если ты показал им отснятый материал. Мы показали 40 минут фильма “Жара”. А сейчас у нас уже есть конкретное предложение по “Обитаемому острову”, хотя фильм еще не снят. Здесь у производящей компании и у режиссера есть кредит доверия. Для молодых продюсеров это не выход.
– Кредит в банке молодым взять нельзя, предоплату по DVD получить нельзя. Что им остается?
– Остается Федеральное агентство по кинематографии. Создателям картины необходимо получить удостоверение национального фильма, и если создатель – дебютант, то ему дадут в рублевом эквиваленте от $200 000 до $250 000.
– И что на эти деньги можно снять?
– Ничего. За $500 000 – уже что-то можно.
– На эту сумму можно снять картину, которая станет отправной точкой в карьере?
– Можно. Эти финансовые инструменты обслуживают одну-единственную составляющую, которая называется “талант”. Все это работает для таких парней, которые придумали и сняли “Ведьму из Блэр”. Они ее сняли за $35 000. На рекламную кампанию они потратили в разы больше. Конечно, им нужно было ее придумать и эти средства привлечь, но сама картина стоила $35 000 (на продвижение фильма “Ведьма из Блэр” компания Artisan Entertainment потратила $25 млн, в мировом прокате картина собрала $240,5 млн. – “Ведомости”).
– Ваш продюсерский проект “Жара” многие обвиняли в излишне агрессивной рекламе. Нормально ли, когда рекламный бюджет фильма превышает производственный?
– Абсолютно нормально. Отдача от рекламной кампании чувствуется лишь в первый уикенд проката. Время обмана аудитории размерами рекламной кампании прошло. Дальше работает сарафанное радио. Результат второго уикенда уже показывает, нравится кино зрителям или нет.
– Новые российские картины нередко критикуют за “невпечатляющие спецэффекты”. Кода появятся впечатляющие?
– На этот вопрос я вам отвечу после выхода “Обитаемого острова”. В этом фильме 80% постпродакшена – это работа с компьютерными спецэффектами. Это будет титаническая работа, которой займутся наши люди и люди из Канады и США. Одной компанией с таким объемом не справиться.
– Означает ли это, что у нас тоже появятся крупные компании, создающие спецэффекты для кино?
– Я жду появления такой компании. Или, может быть, я сам сделаю такую компанию.
– Почему у нас пока не прижилась технология съемки фильма на “зеленом фоне”? Разве она экономически не выгоднее?
– Это визуальный ряд, к которому адаптирована американская аудитория. Они с детства привыкли к комиксам. У нас пока нет “легендированных” героев сказок и уж тем более нет комиксов. Должен появиться русский герой. Но это надо на психоделических каких-то стимуляторах просидеть и сделать комикс про Чебурана, который в бамбуковом лесу будет резать мачете китайских парней.
– Такое впечатление, что вы хотите стать русским Питером Джексоном.
– Ну хочу, а еще Майклом Бэем хочу.
– Но это все режиссеры, а Джерри Брукхаймером вам быть не хочется?
– И Брукхаймером хочу!
– Вы считаете, что у нас сегодня индустрия готова для русского Майкла Бэя, который будет в кадре швырять танки и бить Ferrari?
– Готова, готова. Но мы пока можем осилить лишь 2–3 крупнобюджетных фильма в год. Если “Обитаемый остров” будет стоить $20 млн в производстве, $10 млн будет вбито в рекламу, итого – $30 млн, то валом он должен будет собрать $60 млн. Мы его выпускаем двумя частями, значит, каждый фильм должен собрать минимум $30 млн.
– Но $30 млн – это все еще не масштаб Питера Джексона.
– Мне кажется, что у нас скоро будет возможен бокс-офис и в $100 млн. У нас пока не побит рекорд “Дневного дозора” со сборами $34 млн. Нынешний рост рынка, 30% в год, по прогнозам, продлится еще лет семь. Вот и получается, что к 2013 г. все у нас будет. Если будет, конечно, рост строительства кинотеатров около 25% в год.
– Инвесторы это понимают?
– Сборов все требуют миллиардных. Все просят снять “Пиратов Карибского моря” или “Титаник”. Но, как ни крути, они все за $100 млн в производстве стоят.
– А от иностранных студий вам предложений не поступало?
– Есть одно такое предложение – английский проект про Вторую мировую войну. История любви французского солдата к восточноевропейской барышне. От этого проекта я отказался из-за “Обитаемого острова”. Мне хочется работать здесь и сейчас. Я – строитель, я – архитектор.
– Голливуд вас тоже не манит? Вашему коллеге Тимуру Бекмамбетову Universal поручила съемки фильма Wanted за $70 млн. От такого предложения тоже откажетесь?
– Если мне предложат снять в Голливуде фильм класса А с хорошим сценарием, я не задумываясь поеду. Ну сколько я еще фильмов сниму до того, как мне это будет уже физически сложно? Лет до 60, наверное, фильмов 20 сниму. А хочется, чтобы эскадрилья самолетов с размаху влетала в пучину морскую, складывая крылья, а потом вылетала оттуда цеппелинами. И чтобы за всем этим наблюдал, например, Харви Кейтель.
– Все главные голливудские студии принадлежат крупным медиакорпорациям. Мы этого процесса укрупнения тоже не избежим?
– Я думаю, что да.
– Будущее вашей студии Art Pictures вы таким же видите?
– То же самое. Будем повышать капитализацию, а затем войдем в большую медиакорпорацию.
– В таких случаях обычно говорят об уникальной креативной атмосфере, которая будет разрушена суровой корпоративной культурой.
– Конечно, будет разрушена.
– И вас это не смущает?
– Жизнь такая циничная. Я вам все говорю, как есть и как будет на 90%.
– Вам подобные предложения поступали?
– Предложения были. Первые поступили еще в прошлом году. Это были инвестфонды, которые выходили на рынок и им хотелось с чего-то начать. “9 рота” привлекла к нам внимание. Нам предлагали стать управляющей компанией медиахолдинга. Когда мы в прошлом году вышли на собственное производство, начали появляться реальные предложения от наших финансовых структур, которые стали рассматривать этот рынок как перспективный. Многие считают, что когда рынок кинопроката достигнет $500 млн, то в индустрию пойдут реально большие деньги. Хотя они уже и сейчас пошли.
– Почему не согласились?
– Пока у нас нет библиотеки. Нет многих составляющих, которые необходимы. Мы не спешим, так как время сейчас работает на нас. Наша капитализация будет расти по определению, мы нарабатываем библиотеку, опыт, создаем правильную организационную структуру внутри компании. Развиваемся сейчас стремительно. Один проект наделал много шуму, и теперь у нас много и маленьких, и больших проектов. Если раньше нас можно было купить недорого, то сейчас если захотят купить, то придется платить уже реально большие деньги.
– Уже идет речь о капитализации?
– Сейчас о капитализации речи идти не может, так как мы пока закрытое акционерное общество. У нас еще не такой большой объем активов, чтобы серьезно заниматься оценкой компании. В прошлом году оборот у нас был порядка $10 млн, в этом году планируем его в 2–3 раза увеличить.
– Зачем вам вообще продаваться?
– Возникают объективные причины, когда нужно продаваться. Когда рынок растет, потребности растут, а бизнес должен защищаться от рисков, а меньшие риски несет как раз большой бизнес. Брешь в $1–2 млн в маленькой компании – это катастрофа, а в крупной компании – нет. Неизбежно либо мы кого-то поглотим и станем большими, либо нас кто-то съест. Возможно, преобразуемся в открытое акционерное общество.
– О публичном размещении студии пока рано думать?
– В следующем году проведем оценку, поймем, что мы есть и сколько мы стоим на рынке, и потом будем готовиться к IPO. Продать половину компании за $100 000 мы не хотим. У нас с каждым разом все больше опыта, все лучше репутация. Я думаю, IPO возможно, но не сейчас. Об этом можно будет начать думать, когда система проката перейдет на “единый билет”, когда выйдет закон, фиксирующий распределение доходов от проката в пользу производителя. Бизнес пока очень непрозрачный.
– Кто должен сделать его прозрачным – государство?
– Меня волнует скорее не государство, а кинематографическое сообщество. Если бы люди не рушили рынок, не вводили в заблуждение участников рынка завышенными бокс-офисами, я был бы счастлив. Понизить процент, который забирают себе кинотеатры, было бы идеально. Но это должен быть очень тонкий процесс, очень дипломатичный. Это ведь палка о двух концах, кинотеатры тогда будут больше иностранные фильмы брать, с которых они получают другой процент прибыли. Мне вообще не нравятся вопросы, чего бы я хотел от государства. Ничего бы не хотел.