Триер саботирует Триера
Откроется “Эйфория” корпоративной комедией Ларса фон Триера “Самый главный босс” (The Boss of It All), в которой наиболее последовательный революционер современного кино позволил себе завязать с художественным и интеллектуальным радикализмом. Хочется верить, что это лишь временная передышка. Впрочем, своему лукавству режиссер не изменил. “Самый главный босс” – комедия в кавычках или даже квазикомедия, в которой фон Триер, как бы опускаясь до уровня “легкого жанра”, не без высокомерия водит зрителя за нос, выставляя его глупцом, смеющимся там, где смеются над ним, и издевательски обманывает интеллектуалов, ожидающих от его кино концептуальных высказываний.
Сюжет тем не менее оригинален и достоин ремейка в Голливуде. Руководитель компании выдумывает вышестоящего начальника, чтобы от его лица проворачивать махинации; когда его клиенты изъявляют желание воочию увидеть виртуального шефа, на его роль приходится пригласить флегматичного безработного актера... Фокус в том, что и сам фильм снят будто бы анонимным режиссером, который, притворившись великим фон Триером, саботировал его имя, образ, мифологию. Иными словами, фон Триер играет в деконструкцию собственного образа.
Настоящим и фундаментальным примером авторского саморазрушения служит “Внутренняя империя” (INLAND EMPIRE – именно так, большими буквами режиссер завещал писать название картины) Дэвида Линча. На фоне этого трехчасового сновидения, распадающегося на элементы, прошлые фильмы Линча выглядят образцом линейного рассказа.
Но это не столько суммирование или концентрация, сколько агония режиссерского видения и метода, выворачивающая наизнанку его традиционные образы, мотивы и концепции. Новый фильм – попытка разобраться с самим собой, болезненная, беспощадная и физиологически страшная, лишенная спасительной дистанции и даже постмодернистской иронии, которые приводили в упорядоченный хаос предыдущие картины мастера.
На “Эйфории” покажут и главные хиты из азиатского региона. В “Проклятии золотого цветка” (Curse of the Golden Flower) Чжан Имоу продолжает эпическую линию “Героя” и “Дома летающих кинжалов”, утонченных и одновременно имперских исторических полотен, скрестивших боевую каллиграфию с возвышенными сюжетами о любви.
Нельзя пропустить и шедевр тайваньца Цай Минь-Ляна “Я не хочу спать одна” (I Don’t Want to Sleep Alone). В российском прокате шел его предыдущий фильм “Капризное облако” – пронзительная история любви, развернувшаяся в атмосфере городской засухи, на фоне бесчувственных порносъемок и мюзикхолльных номеров. В новой картине – строгая тишина и никаких аттракционов. Это практически немое кино с “парализованной” картинкой, затягивающим отстраненным ритмом, долгими, но супернапряженными планами. За их нейтральной поверхностью сквозит невыразимый трагизм, вызванный уже не столько человеческим одиночеством и отчуждением, сколько близостью и коммуникацией.
Неразрешимый любовный четырехугольник Цай Минь-Лян помещает в пространство недостроенного и заброшенного небоскреба в Куала-Лумпуре, затопленного водой, с бассейном вместо фундамента. Эта реальная постройка напомнила режиссеру-визионеру площадку постмодернистского оперного театра, на которую он вывел своих классических отщепенцев.
“Я не хочу спать одна” (или “Я не хочу спать один”, эти слова можно приписать и героям, и героиням режиссера) – искусство аскетичное настолько, что невидимое действует в нем сильнее видимого, непоказанное – предъявленного. Пожалуй, впервые радикальный минимализм Цай Минь-Ляна становится испытанием для зрительских органов чувств, проверяя нашу способность переживать, сочувствовать, сострадать в отсутствие экранных манипуляций – без какой-либо помощи искусства.
Наконец, третья азиатская премьера “Эйфории” – “Натюрморт” (Still Life) китайца Цзя Чжанке, получивший “Золотого льва” на последнем Венецианском фестивале. Действие происходит в реальном китайском городке, который вот-вот будет снесен и затоплен в угоду строительству дамбы. Стремительная индустриализация страны переживается здесь как экзистенциальная драма. Такой взгляд на социальные преобразования противоречит представлениям китайских властей о прекрасном – они бы предпочли бравый соцреализм о тружениках капиталистического прогресса. Поэтому, кстати, в Венеции “Натюрморт” объявили диссидентским, а в присуждении ему главного приза увидели политическую подоплеку – желание поддержать право китайского художника на свободу слова и выбор темы. К счастью, политическая педаль ослаблена в ленте благодаря интимной истории о неизбывном одиночестве, с которым остается только смириться, о невозможности не только наверстать, но и забыть упущенное.
За российское кино на “Эйфории” ответит режиссерский дебют актера Андрея Панина “Внук Гагарина” и победитель фестиваля в Ханты-Мансийске, фильм Аслана Галазова “Ласточки прилетели”. Снятый во Владикавказе, он рассказывает о нескольких днях из жизни наркомана и преподавателя литературы, его изнурительных буднях, состоящих из ломок, попыток найти очередную дозу, ненужной работы и отчаянного скитания по полупустому городу. Картина Галазова – ласточка, конечно же, фестивального кино, но избежавшая лобовых спекуляций на социальных и человеческих драмах.
В дополнение к новейшему кино в “Ролане” покажут раннюю – двадцатилетней давности, но нисколько не устаревшую работу лидера французского необарокко, бунтаря и уже классика Лео Каракса “Дурная кровь” – футуристическую драму с Жюльетт Бинош и Мишелем Пикколи.