ГЛОБАЛИСТ: Рождение Запада
Мысль о связи между политикой и искусством не давала мне покоя все время, пока я смотрел с друзьями фильм “300 спартанцев”. Режиссер Зак Снайдер превратил историю о битве при Фермопилах в 480 г. до н. э. в энергичное действо с падающими в пропасть слонами и головами, слетающими с плеч. Как знает каждый школьник, речь идет о подвиге 300 спартанцев, до последнего сражавшихся с многочисленной армией персидского царя Ксеркса.
Смесь технического совершенства и эмоционального примитивизма делает этот фильм весьма занимательным, что доказывают кассовые сборы. Но почему именно этот сюжет и почему сейчас?
Конечно, это дань уважения истории. Для Запада Фермопилы – та точка в истории, когда зарождающаяся западная цивилизация избежала поглощения восточным деспотизмом. Тогда началось движение по пути, этапами которого стали культура и философия Древней Греции, римское право, христианство, эпоха Возрождения, эпоха Просвещения и дух научного поиска, определивший триумф западной цивилизации. Создатели фильма “300 спартанцев” помнят об этой родословной. Царь Леонид готов противостоять армиям всей Азии, которые пришли уничтожить “надежду всего мира на разум и справедливость”. Посланник с поля битвы, обращаясь к сенаторам Спарты, говорит, что три сотни умрут, чтобы спасти мир от “холодного, мрачного и безысходного будущего”. Но и сейчас Западу угрожают темные силы родом из той же части мира, и сейчас, как и тогда, есть героические лидеры, готовые встать на защиту свободы. Не так ли?
Перед нами “Столкновение цивилизаций” Самюэля Хантингтона в полнометражном голливудском исполнении, а также классический образец исторического мифотворчества. Спарта, построенная на муштре и рабстве, вряд ли была таким уж оплотом “разума и справедливости”. Тем не менее в мифе есть доля правды – западная цивилизация тогда выжила. Хотя и интересно пофантазировать о том, не стал бы мир менее кровожадным, если бы азиатский принцип многонациональной империи взял тогда верх над нарождавшимся принципом национального государства?
В фильме множество намеков на современность. Решение спартанского царя сражаться с персами принимается наперекор парламенту, склонному к компромиссу. Подчеркивается героизм того, кто делает первый шаг: после гибели 300 лучших представителей спартанской молодежи сенат Спарты устыдился и склонился к тому, чтобы дать отпор захватчикам. Вступает в борьбу и остальная Греция. Похоже, нам намекают: ни одно великое завоевание цивилизации не было бы возможно, не будь того, кто встал в авангарде. Кроме того, битва при Фермопилах не может не вызвать ассоциации с нынешним противостоянием христианства и ислама.
Так как же связаны политика и искусство и что чему служит? В условиях диктатуры искусство является инструментом пропаганды. Соцреализм был идеализацией социалистического общества. “300 спартанцев”, в свою очередь, не столько попытка манипулирования реальностью, сколько воплощение чаяний неоконсерваторов. Современной Спартой, в их мечтах, должна быть Америка, но они знают, что такой она не будет. Они знают, что самое героическое в современной Америке – размеры американского желудка. Впрочем, идя на “300 спартанцев”, обо всем этом можно и не думать, а отключить мозг и, как говорят американцы, просто получать удовольствие.