Маленький большой фон Т.
“Самый главный босс” – комедия на актуальную для читателей “Ведомостей” тему: про корпоративный дух, коварство корпоративной этики и способы управления подчиненными. Владелец карликовой, но доходной компании, разрабатывающей информационные технологии, умело скрывает от сотрудников, что именно он и есть владелец. Причина: они все – его друзья. Чтобы управлять ими и не поссориться, он придумывает самого главного босса, который якобы обитает в Америке. Этот босс руководит сотрудниками с помощью e-mail. Он справедлив, но и суров, жестко наказывает и даже увольняет. Для сотрудников он фактически Господь Бог – такой же загадочный и недоступный. Не зря английское название фильма – “Хозяин всего и вся”: The Boss of It All.
Проблемы начинаются, когда владелец компании решает ее продать – нахрапистому иностранцу, которого (отдельная хохма для посвященных) смешно изображает исландский режиссер номер один Фридрик Тор Фридрикссон. Оказывается, без визы придуманного самого главного босса продажа невозможна. Тогда владелец нанимает на роль босса, который вдруг приехал из Америки, безработного актера. В этот момент корпоративная комедия начинает превращаться в корпоративную сатиру. Актер приходит к неприятному открытию, что наниматель пытается сделать его руками грязную работу. Наниматель не просто продает компанию, а – в реальности – грабит и предает друзей-сослуживцев, оставаясь как бы ни при чем, белым и пушистым. Но и этот поворот сюжета порождает ситуации прежде всего комические.
Они и настроили против фильма некоторых из поклонников датского мэтра. Часть экс-фанатов решила, что “Самый главный босс” – передышка и шутка гения, чуть ли не кино для масс, очевидная основа для голливудского ремейка с каким-нибудь Беном Стиллером. Между тем массовый зритель, если случайно заглянет на фильм, безусловно, скажет: чего это режиссер так выпендривается? Почему у персонажа в кадре полголовы отрезано? Что – нельзя снимать, как люди снимают? Массовый зритель будет прав. Фон Т. продолжает выпендриваться. Он не брал передышку – он остается верен себе.
У фон Т. слава новатора, который раз в три-четыре года непременно изобретает что-то непривычное. То навяжет киномиру – даже гламурной рекламе – псевдодокументальный стиль “Догмы” (ручная дрожащая камера etc), запретив себе использовать во время съемок любые декорации, театральный свет, закадровую музыку и спецэффекты. То, напротив, в “Догвилле” и “Мандерлее” загонит актеров в искусственные выгородки архаичного телетеатра – но тоже неким магическим образом заставит зрителя поверить в подлинность происходящего.
Теперь он и вовсе доверил съемки фильма компьютеру. Оператор выстраивал общий вид сцены, а потом фон Т. нажимал особую кнопку, позволяющую компьютеру произвольно выбирать ракурс съемки (оттого головы у персонажей иногда отрезаны) и даже устанавливать уровень записи звука. Свой новый принцип мэтр называет automavision.
Может показаться, будто он увлечен исключительно формальными кунштюками и вообще ловкий шоумен: чтобы привлекать к себе внимание, все время пытается предстать перед публикой в новом свете. Но отчего-то кажется, что задачи он решает не формальные, а содержательные. И не меняет раз в три-четыре года методы съемки и форму картин, а настойчиво гнет свою линию.
Линия, по-моему, вот какая. Когда-то Станиславский разработал систему, позволяющую актеру с помощью ряда рациональных физико-психологических приемов сознательно включать в себе механизмы бессознательного, позволяющие добиваться на сцене истинного перевоплощения. Фон Т. – в фильмах “Догмы”, в “Догвилле”, в “Самом главном боссе” – последовательно разрабатывает систему столь же рациональных режиссерских самоограничений, которые всякий раз иные, но преследуют одну и ту же цель: не позволяют режиссеру быть полным хозяином своего фильма. Ограничивают его всевластие. Дают во время съемок некоторую волю не случаю даже, но – выразимся высоко – судьбе, которая становится сотворцом ленты. Цель, в конечном счете, ухватить за хвост откровение: истину, правду характеров и эмоций.
В “Самом главном боссе” он пошел дальше прежнего. Этот фильм, можно сказать, снят самим Господом, принявшим, правда, облик компьютера. Фон Т. могло не понравиться, как тот снял ту или иную сцену. Тогда он заставлял Господа переснять, вновь нажимая на клавишу компьютера и вновь отходя в сторону. Формальный, говорите, ход? А как еще было делать фильм, главный герой которого – именно Господь? Пусть и маленький – действующий в рамках одной отдельно взятой IT-компании?