СТРАННЫЕ СБЛИЖЕНИЯ: Демократия для окраин
Образ авторитарной метрополии, по большевистскому выражению “тюрьмы народов”, был прочно закреплен за царской Россией советскими историками. Однако более внимательное отношение к фактам говорит о другом: имперская модель не исключает компромисса. В нашей истории немало примеров, когда граждане присоединенных или временно занятых российскими войсками территорий получали значительно большие гражданские и политические свободы, чем жители собственно России. Повод напомнить об этом – 130-я годовщина начала русско-турецкой войны 1877–1878 гг. за освобождение Болгарии.
Черноморский опыт
Россия объявила войну Турции 12/24 апреля 1877 г., но Александр II заранее задумался над тем, что делать с освобожденной страной в случае успеха военной кампании – включать ее в состав империи на правах одной из губерний или автономного княжества или даровать ей независимость после краткого периода внешнего управления. Был избран второй вариант. В ноябре 1876 г., за полгода до начала боевых действий, при ставке верховного главнокомандующего была организована комиссия по подготовке системы управления Болгарией. Председателем комиссии назначили князя Владимира Черкасского, его заместителем – полковника Леонида Соболева. Комиссия готовила кадры для временного управления Болгарией и ее правительства и проекты законов. Группа русских чиновников и военных разработала для освобожденной страны конституцию – одну из самых демократичных в тогдашней Европе. Десятого февраля 1879 г. в древней столице Болгарии Велико-Тырново торжественно открылось учредительное собрание. В апреле 1879 г. депутаты собрания единогласно приняли русский проект, превративший Болгарию в конституционную монархию европейского типа. Князь избирался большинством парламента. Конституция гарантировала гражданам всеобщее избирательное право.
Можно сказать, что в Болгарии в начале 1880-х гг. шло взаимное обогащение административным опытом. Болгары учились управлять государством бок о бок с опытными русскими чиновниками, которые долго играли ключевые роли в управлении страной на должностях министров и глав кабинета (русскими премьерами болгарского правительства были Леонид Соболев и Казимир Эрнрут – будущий финляндский генерал-губернатор), а отечественные бюрократы получили опыт работы в системе, где их власть ограничивалась не только прерогативами монарха, но и парламентом. Возможно, царь-освободитель хотел на примере Болгарии доказать отечественным ретроградам, что в славянской стране возможно не только самодержавное правление, но и конституционная монархия, на введение которой надеялись многие русские либералы. Однако, как и в случаях с окраинами империи, о которых ниже, опыт построения конституционной монархии в Болгарии не был распространен на саму Россию.
Короткая жизнь польской автономии
Государством в государстве в составе империи были и польские губернии. В 1815 г. Александр I подписал конституцию Царства Польского, утверждавшую модель государства, существенно отличавшуюся от российской. Польский парламент, сейм, избиравшийся из представителей дворянства и других сословий, верстал и утверждал бюджет страны и местные законы, при этом депутаты сейма имели гарантии неприкосновенности. Даже простые подданные Царства Польского имели значительно более широкие права, чем жители империи, – например, их нельзя было держать под стражей дольше трех суток без судебного решения. Осужденные польские подданные отбывали наказание только на территории Польши и несли воинскую повинность в национальной армии, полки которой даже царь не мог отправить на Кавказ или на Дальний Восток. Наконец, государственные должности в Польше (за исключением военных и членов государственного совета) могли занимать только подданные царства, а делопроизводство и судопроизводство велось только на польском языке. Польская автономия ограничивалась властью императора, наместника и госcовета, которые могли не утвердить бюджет, закон или численность армии. Недовольство польской элиты ограничениями прав Польши, введенными Николаем I, вылилось в восстание 1830–1831 гг., после подавления которого конституция была отменена. Впрочем, многие особенности местного самоуправления сохранились здесь вплоть до оккупации “русской” Польши германскими войсками в 1915 г.
“Не трогайте финнов”
Хронологически первой автономией в составе России стала Финляндия: она была присоединена к империи после удачной войны со Швецией 1808–1809 гг. В марте 1809 г. неподалеку от Хельсинки в Порво (тогда – Борго) был созван сословный сейм Великого княжества Финляндского, на котором дворяне присягнули новому правителю – Александру I. Монарх подтвердил сословные и имущественные права жителей страны и законы, ранее действовавшие на ее территории, освободил страну от выплаты налогов в казну империи и разрешил сохранить гражданское и судебное делопроизводство на привычном для местной элиты шведском языке. Но это не было единственной особенностью управления Финляндией. В Хельсинки представители дворянства образовали правительствующий комитет (совет), который не только мог рекомендовать царю те или иные решения проблем окраины, но и ограничивал полномочия российского генерал-губернатора в гражданских делах. В 1816 г. совет был преобразован в сенат, после чего распоряжения российского сената вступали в силу только после их ратификации в финском; кроме того, сенат приобрел полномочия высшей местной судебной инстанции. Тем не менее некоторые петербургские чиновники требовали после смерти Александра I ограничить финские привилегии: ввести налоги в казну, рекрутскую повинность, наконец, перевести делопроизводство на русский язык. Однако Николай I ответил: “Оставьте финнов в покое. Это единственная провинция державы, которая за все время правления не причинила мне ни минуты беспокойства”. Стоит отметить, что гвардейский финляндский батальон участвовал в подавлении польского восстания 1830–1831 гг. и получил наградное знамя “за отличие в усмирении Польши”.
С эпохой Александра II связан второй этап эмансипации Финляндии. Существовали даже планы учреждения самостоятельного верховного суда и преобразования департаментов финляндского сената в полноценное правительство. С 1863 г. после длительного перерыва была возобновлена работа сейма, который постепенно превращался в полноценный парламент европейского типа. Наконец, была создана и небольшая национальная армия. Финны были благодарны – монумент царю-освободителю в центре Хельсинки устоял, несмотря на гражданскую войну 1918 г. и две войны между Финляндией и СССР. Однако ограничение прав Финляндии в конце XIX – начале ХХ в., ликвидация армии и манифест о приоритете российских законов над финляндскими привели к росту сепаратизма.
Исторический опыт России показывает, что предоставление широкой автономии ее отдельным составным частям вполне возможно. Впрочем, очевидно и то, что отмена уже дарованных прав чревата ростом сепаратизма и вооруженным противостоянием.