Козла – на сцену, Аполлону приготовиться

Перед составителями программы “Русского проекта” стояла сложная задача: она должна была выдержать сравнение со “звездной” частью фестиваля, включающей гастроли звезд мирового масштаба, которые станцуют в мариинских балетах. В легендарном спектакле “Ромео и Джульетта”, связанном с именем Улановой, выступают Алина Кожокару и Йохан Кобборг – интернациональный дуэт, приписанный к Королевскому балету Великобритании: там на постановках классиков хореодрамы эти танцовщики выросли в выдающихся танцующих актеров. Для “Жизели” припасен юный красавец Матье Ганьо – этуаль из Opera National de Paris. На вечер хореографии Баланчина выписана целая команда звезд из некогда созданного им New York City Ballet – Мария Ковроски, Дэмиан Ветцель и Филипп Нил. В “Дон Кихоте” вместе с блистательным питерцем Леонидом Сарафановым запланировано появление главной балетной сенсации сезона – Натальи Осиповой из Большого. Пара более опытных и именитых московских звезд – Николай Цискаридзе и Мария Александрова – должны стать партнерами Ульяны Лопаткиной в “Баядерке”. А балетная труппа Большого театра почти в полном составе везет в Петербург последние премьеры – “Игру в карты” Алексея Ратманского, Misericordes Кристофера Уилдона и “В комнате наверху” Твайлы Тарп.

Даже на этом фоне программа “Русского проекта” поначалу выглядела вполне конкурентоспособно. В одном флаконе подавали бессмертную классику (за нее отвечал “Аполлон” Баланчина), мировую премьеру (это поле отвели хореографу Алексею Мирошниченко) и стремящуюся к аутентичности старину (восстановленный Сергеем Вихаревым балет Петипа 1894 года рождения “Пробуждение Флоры”).

Бесспорным в программе оказался один “Аполлон”. Дебютировавший на фестивале в заглавной партии мариинский премьер Игорь Колб так отточил свои танцы, что превратил античного бога в какого-то удалого и свирепого Ермака, покорителя Сибири. Но хореография Баланчина, несмотря на легкую коррозию, обнаружила редкую гибкость. Тем более что рядом с этим железобетонным Аполлоном нашлась идеальная Терпсихора: графически точной, даже в партерных движениях оставляющей впечатление легкого и безусильного полета Виктории Терешкиной не нужно демонстрировать ни особого пиетета, ни старательности, чтобы соответствовать стилю Баланчина, – ее расчетливая импульсивность кажется созданной для его балетов. Когда же на другой день ее партнером в этом же спектакле стал Андриан Фадеев, исполняющий партию Аполлона уже десять лет (со дня премьеры в Мариинском театре), спектакль обрел абсолютное равновесие.

Рядом с этим хладным и обескураживающе простым мастерством особое сочувствие вызывали муки Алексея Мирошниченко. С середины 1990-х Мариинский театр регулярно предоставляет возможность самовыражения одному из танцовщиков труппы, и эта вера в своего хореографа вызывает уважение. Но за минувшие годы Мирошниченко научился лишь выстраивать красивый контекст для своих балетов. В этом году он вновь привлек к сотрудничеству Леонида Десятникова, использовав его пьесу “Как старый шарманщик...”, и открыл двери в Мариинский театр питерским рэперам в лице группы 2H Company, поставив на их музыку балет “Ринг”. К исполнению же своих спектаклей Мирошниченко привлек лучшие силы труппы – Дарью Павленко, Викторию Терешкину, Михаила Лобухина. Тем не менее ставит ли хореограф балеты для пары премьеров или для солистов и кордебалета, они выглядят невнятной последовательностью ползаний партнеров по полу и друг по другу. Попытки исследовать возможности движения а-ля Форсайт оборачиваются у него хореографией, рядом с которой танцы Аллы Духовой выглядят достижениями современного искусства.

Скудость новой хореографии компенсировал часовой спектакль “Пробуждение Флоры”, который Сергей Вихарев восстановил, воспользовавшись записью танца, сделанной в начале ХХ в. ассистентом Петипа Николаем Сергеевым. Споры о том, насколько аутентичной можно считать эту систему восстановления балетов, возникают каждый раз, когда Вихарев представляет свои реконструкции – “Спящую красавицу”, “Коппелию”, “Баядерку”, “Петрушку”. Однако в “Пробуждении Флоры” Вихареву удалось продемонстрировать систему ценностей Петипа: ей соответствуют все эти многочисленные чередования танцев сольных и кордебалетных, на каблучках и на пуантах, ансамблей корифеек, премьеров и балерин, традиционный трюк с выходом настоящего животного – на этот раз козлика. А четыре занятые в спектакле балерины обеспечивают фирменное разнообразие вариаций легендарного мэтра.

Этот балет, сочиненный по случаю бракосочетания великокняжеской четы, сам хореограф относил к своим “очаровательным пустячкам”. Но именно богатство возможностей, которые щедрой рукой разбрасывает Петипа, и составляет самоценность “Пробуждения Флоры”, в котором получают возможность блеснуть питерские балерины. Светлана Иванова – Аврора и Евгения Образцова – Флора использовали этот шанс. Жаль только, что Мариинский театр сам притушил пафос этого возобновления, не выпустив в “Пробуждении” своих звездных прим и оставив им для самореализации опусы Мирошниченко.