Презентация “Ы”
Альбом оказался уникален во многих отношениях, подтверждая репутацию “Аукцыона” как музыкального коллектива, выламывающегося изо всех возможных правил. Во-первых, столь длительная пауза, свойственная, казалось бы, только миру ископаемых вроде The Who (их новый студийный альбом вышел в прошлом году после 24-летнего перерыва), а не активно концертирующей группе, собирающей полные залы в столицах и провинциях. “Официальный бутлег” 2002 г. “Это мама”, на котором собраны концертные версии старых песен, весьма радикально переработанные, не в счет.
Во-вторых, альбом был записан в Нью-Йорке. Самим этим фактом сейчас, конечно, никого не удивишь. Интерес вызывает другое – для записи аукцыонщики не побоялись пригласить (иными словами, не побоялись оказаться в тени) “зубров” нью-йоркского джаза, входящих в круг Джона Зорна, – трубача Фрэнка Лондона, саксофониста Неда Ротенберга, гитариста Марка Рибо и клавишника Джона Медески, причем двое последних приехали выступать на русской презентации диска. Кроме них на сцену вышел контрабасист Владимир Волков, с которым фактический лидер “Аукцыона” Леонид Федоров в различных формах тесно сотрудничает последние годы.
Московский концерт в клубе “Б1” четко распался на две части: сначала музыканты от начала до конца и в той же последовательности отыграли программу с новой пластинки (за одним исключением – бравурный хромающий вальсок “Ждать” был вынесен в бисы). Джон Медески блистал прямо-таки чайковскими фортепианными пассажами, а Марк Рибо – неповторимым уэйтсовским скрежещущим звуком (сам Рибо, опытнейший сессионный музыкант, работавший со множеством звезд, смеется, когда журналисты для простоты называют его “гитаристом Тома Уэйтса”, но в данном случае этот факт его творческой биографии бросался в глаза). При этом музыканты уложились ровно в тот же час звучания, что и на студийной записи. А затем, “на сладкое”, прозвучали старые хиты – “Моя любовь”, неожиданно обогащенная длинным соло Медески со специфическим хаммондовским звучанием, “Осколки”, “Лети, лейтенант” и в качестве коды – “Зимы не будет”.
Сыгранная живьем программа четко показала: группа уже не имеет никакого отношения ни к пафосному “русскому року” (глубокомысленные социальные тексты, наложенные на несложную музыку), ни тем более к расплывчатому поп-року (более-менее качественно сделанная коммерческая музыка с текстами, в которых старательно обходятся острые углы). Более всего 10-трековый альбом с дадаистскими текстами отдает не питерскими котельными и не московскими гламурными клубами, а как раз нью-йоркским даун-тауном, где джаз давно уже из “музыки черных” стал музыкой итальянцев и евреев, да и вообще перемешал все культуры мира. Недаром Ротенберг играет в одной из песен на японской флейте сякухати, а Медески не выпускает из рук игрушечное духовое пианино – мелодику.
Сам Федоров то сидел на стуле, полностью повернувшись к приглашенным музыкантам, то, наоборот, срывался со своего привычного места сбоку сцены и пускался в пляс рядом с откалывающим Гаркушей, поближе к своим одногруппникам. Ближайшее будущее покажет, сможет ли “Аукцыон” стать чем-то вроде новоджазового коллектива, участники которого гармонично сочетают собственное и совместное творчество, или центробежные устремления в отметившей не так давно 20-летие группе все-таки перевесят. Но в любом случае после выхода альбома “Девушки поют” числить “Аукцыон” по ведомству рок-групп – явный анахронизм.