Як у Кусто
Вот уже три года “Контакт” составляет фестивальную пару киевской “Молодости”. Он намного ее моложе, он не интересуется игровым кино, однако делается той же командой во главе с художественным руководителем Андреем Халпакчи, да еще и под патронажем Александра Роднянского, посвятившего “Контакт” памяти своей матери Ларисы Роднянской, которая задумала этот фестиваль, но не успела воплотить.
Совместными усилиями руководителей и отборщиков “Контакт” к третьему году жизни приобрел такой вид: четыре конкурсные программы, семь внеконкурсных, фильм открытия, фильм закрытия – все по-взрослому. В сумме – 81 картина из 25 стран. А также: мастер-классы, пресс-конференции и в качестве ноу-хау – диалог между авторами и зрителями сразу же после каждого просмотра.
Фестивальное имя “Контакту” выбрано удачно: документалистика, кто поспорит, сильна контактом с реальностью, хотя в этом смысле ей сегодня серьезную конкуренцию составляет телевидение. Конечно, телевизор кормит документалистику, предоставляя производственные бюджеты, но зачастую взамен требует соблюдения довольно жестких “форматных” условий.
Это сполна продемонстрировали многие фестивальные фильмы – в частности, “Оранжевая зима”, снятая ныне проживающим в Нью-Джерси украинским режиссером Андреем Загданским и рассказывающая об известных киевских событиях 2004 г. в тоскливом жанре ликбеза для жителей одноэтажной Америки. Здесь отступление от формата – навязчивая прослойка всего рассказа про оранжевую революцию сценами из “Бориса Годунова”: все происходившее на Майдане было оперой.
Гораздо больше контакта авторского взгляда с украинской жизнью в занятной работе немецких режиссеров Яна Древса и Рене Гардера “Мистер Пилипенко и его подводная лодка”, показанной вне конкурса на открытии и сразу вызвавшей заметное оживление фестивальной публики. Главный персонаж этого фильма – немолодой мужичок из деревни Евгеньевка, задумавший доказать, что “подводная лодка в степях Украины” никакая не шутка, а реальная возможность и что построить в деревенских условиях “четырехместный ныряющий аппарат як у Кусто” ему по плечу. Чем мистер Пилипенко и занимался долгие годы, рыская по округе в поисках годного утильсырья и вкладывая в дело жизни свою и жены пенсию. В финале зеленая лодка проходит полууспешные испытания в волнах Черного моря, но мистер Пилипенко сдаваться не собирается. Конечно, в фильме сильно заметно постановочное начало, да и взгляд молодых гамбургских ребят на чудачество украинского мужичка – это добродушная усмешка над безобидным безумием левши-дикаря: смотрите-ка, цивилизованные бюргеры, какое диво дивное можно обнаружить в глубинке страны, собравшейся к нам в ЕС. Но здесь, по крайней мере, сам авторский взгляд – в наличии.
Полней же всего генеральная фестивальная идея контакта нашла воплощение в фильме израильских режиссеров Барака и Томера Хейманнов “Мост над Вади” – за что он справедливо получил одну из главных фестивальных наград: приз жюри под руководством классика британской документалистики Пола Уотсона за лучший полный метр в международном конкурсе ($2000).
Это фильм о последствиях радикального решения, принятого три года назад еврейскими и арабскими родителями, жителями Израиля: организовать в израильской деревне Долина Вади начальную общую школу для своих детей – вне различия их национальностей и военно-политической вражды их народов. Чтобы с ними занималась и еврейская учительница, и арабская – поочередно. Чтобы дети общались с семьями друг друга, чтобы пытались друг друга если не понять, то принять. Коллизии тут возникают самые поучительные и самые разнообразные. От забавных – когда юная еврейка никак не может понять папу своей арабской подруги, утверждающего, что он никогда не даст дочке влюбиться, что она будет вести себя, как принято у арабов, – для того он ее и воспитывает. “Как же так? – недоумевает его собеседница. – Ведь чувства нельзя запретить!” До коллизий драматических – вроде разговора мальчишек в финале: “Все равно мы пойдем в армию и будем друг друга убивать”. – “А я не хочу”. – “Никто тебя спрашивать не будет. В армии все решает командир”. – “Может, к тому времени, как мы вырастем, войны уже не будет”. – “Да? Что-то я слабо в это верю”. Авторы фильма, судя по всему, тоже не испытывают безудержного оптимизма, но таких школ, как эта, в Израиле уже четыре. Идея контакта или хотя бы поиска его – жива.
Столь точно найти кино, отражающее главный фестивальный концепт, пусть и сделано это кино безо всякого кинематографического изощрения, – уже серьезное дело и аргумент в пользу неплохого будущего компактного киевского “Контакта”.