Воинственный пророк
Обыкновенный волшебник Крис Джонсон (Николас Кейдж), способный видеть собственное будущее на две минуты вперед – ни больше ни меньше, что многократно обыграно в фильме, – жил себе не тужил: работал в Лас-Вегасе фокусником (модная теперь благодаря “Иллюзионисту”, а затем и “Престижу” профессия), ходил в казино как в банк, но по-крупному не играл, чтобы не привлекать внимания к своим уникальным способностям.
Однако в такой стране, как Америка, талант в землю не зароешь. Однажды на Криса сваливаются сразу три проблемы. Во-первых, его ищет специальный агент ФБР (Джулиана Мур), чтобы привлечь ясновидца к поиску похищенной русской ядерной бомбы таких чудовищных размеров, что за нашу страну становится страшно, если из нее можно без проблем вывезти подобный агрегат. В боеготовность, кстати, его приводят некие китайцы. А руководят проектом люди восточноевропейской внешности (сербы?). Флажки, обозначающие угрозы, расставлены ненавязчиво, но очевидно.
И вот эти “сербы” собираются русской бомбой разнести в пыль Лос-Анджелес (зачем и почему, впрочем, не объясняется). При этом террористы знают про Криса Джонсона, боятся, что он их вычислит, и хотят его убить. Это вторая проблема. Третья – Крис влюбился. Он увидел в своем будущем девушку, дождался ее в предсказанном месте и легко наладил контакт. Все три проблемы станут одной, когда ФБР найдет Криса, девицу похитят террористы и взрыв Лос-Анджелеса станет неминуемым. Тогда пророк пойдет служить родине и любимой. Когда отряды ФБР под руководством Джонсона штурмуют террористический склад, фокусник безошибочно сканирует ближайшие минуты и злодеев отстреливают как в тире.
У Дика герой был вовсе не фокусником, а загадочным золотоволосым мутантом-полубогом, не способным ни мыслить, ни даже говорить как человек. Его ловит специальная служба, утилизирующая разнообразных уродов, расплодившихся после ядерной войны. Главная задача этой службы – защитить человечество от потенциальной расы сверхлюдей, которая могла бы стать новой ступенью эволюции и уничтожить предыдущую, как кроманьонцы неандертальцев.
Единственное существенное пересечение фильма и литературного источника в одном эпизоде могло бы стать главным достижением и темой “Пророка”, отсылающей еще и к рассказу Хорхе Луиса Борхеса “Сад расходящихся тропок”, который, очевидно, Дик имел в виду, когда придумывал блуждание Криса Джонсона по ветвящимся путям будущего. В кои-то веки был шанс попытаться хотя бы сымитировать вариативность сюжета с бомбой, заложницей и спасителем.
Но у режиссера Тамахори и сценариста Голдмана в головах лишь одна тропа – прямая и утоптанная. Задание получил – задание выполнил! Заморочивать себе голову соображениями Дика о путях эволюции или придумывать борхесовский лабиринт они не стали. Ход их мыслей напоминает о еще одном провальном антитеррористическом триллере – “Дежа вю” Тони Скотта, в котором персонаж Дэнзила Вашингтона сканировал прошлое, чтобы предотвратить взрыв парома в настоящем. В обоих случаях – и у Скотта, и теперь у Тамахори – вера в судьбу и здравый смысл отступили перед верой в спецслужбы и звездно-полосатый флаг. Фокусы, научные, как в “Дежа вю”, или мистические, как в “Пророке”, служат родине, а не искусству.