Как сдержанный финн обрел голос
Несмотря на все это, уверяет Оллила, он по-прежнему “спокойный, приземленный финн”. И это шутка только отчасти. Некоторым акционерам Shell Оллила и в самом деле кажется слишком спокойным, им бы хотелось почаще видеть его на работе и слышать его мнение по тем вопросам, которые ему положено решать.
Кабинет, в котором Оллила принимает корреспондента FT, – на третьем этаже в более старой и более уютной части штаб-квартиры Shell в Гааге. Генеральный директор компании Йерун ван дер Веер сидит в другой, более новой части, и его кабинет – на седьмом этаже.
Оллила не хочет рассказывать о прошлом Shell – это дело ван дер Веера, именно он взялся за управление компанией в сложном для нее 2004 году, когда акционеры обнаружили, что менеджмент значительно завысил оценку ее запасов.
Сам же Оллила скромно говорит, что сейчас осваивает азы нефтяного бизнеса, а потому проводит лучшую часть года в деловых поездках по всему свету – от Нигерии до Сахалина.
В ближайшие шесть недель ему предстоят встречи с 20 главными инвесторами Shell, и он обещает весь превратиться в слух, чтобы понять, что их тревожит, и получить возможность четко наметить стратегию компании. Его собеседникам следует непременно иметь в виду, что он отнюдь не любитель публичных выступлений.
Вот что говорит один знакомый с ним менеджер: “Его нельзя назвать ярким, запоминающимся человеком. Но он чрезвычайно организованный и амбициозный”.
Оллиле здорово повезло, считает его знакомый, что он стал работать на Shell в прошлом году: к тому времени и скандал с завышенной оценкой запасов уже закончился, и существовавшая 100 лет двуглавая структура компании была упрощена – появилась единая Royal Dutch Shell с одной штаб-квартирой, одним гендиректором и одним председателем совета директоров.
Оллила и сам говорит, что ему повезло: “Теперь все в одном месте – все эти комитеты, все совещания; все рядом. Моя работа как раз в том и состоит, чтобы все хорошо работало, чтобы царило рабочее настроение и чтобы мы извлекли все самое лучшее из британской модели управления, которую я считаю прекрасной”.
Кризис миновал, но Shell по-прежнему испытывает стратегические сложности. Как и всем другим крупным западным нефтяным компаниям, ей приходится искать пути к запасам углеводородов, которые теперь все в большей степени контролируются национальными нефтегазовыми компаниями. И самый наглядный пример тому – история с вхождением “Газпрома” в проект “Сахалин-2”.
Оллила встречался с российским президентом Владимиром Путиным в ноябре, за несколько недель до того, как была улажена сделка с “Газпромом”. Сейчас Оллила говорит: “Отношения хорошие. “Газпром” – наш хороший партнер, мы заключили соглашение и можем двигаться дальше”. Он отвергает предположение, будто болезненный опыт на “Сахалине-2” отвратит компанию от развития бизнеса в России: “Мы все устремлены вперед, мы партнеры “Газпрома” и других российских компаний, у нас теперь прекрасные возможности”.
Оллила уверен, что роль таких компаний, как Shell, в разработке сложных проектов останется важной. Он перечисляет четыре технологические области, в которых Shell предлагает партнерам уникальные возможности: сжижение газа, в том числе превращение его в дизельное топливо; разработка нефтяных песков; сверхглубоководная добыча нефти; полный цикл переработки углеводородов.
“Я – технологический оптимист, – продолжает он. – Мне всегда интересно знать, что дальше, что мы будем делать потом, что нужно будет делать? Если заглянуть за пару углов, часто обнаружишь совершенно иную картину, чем представляется пессимистам”. Оллила приводит пример: в 1972 г. предсказывали, что к 1990 г. в мире кончится медь, но оптоволоконные технологии развивались так стремительно, что медная проволока стала гораздо менее востребованной.
Хорошо, а что насчет нефти, что будет, когда она кончится? “Ответ экономистов состоит в том, что, когда нефть начнет кончаться, цена на нее значительно увеличится и появятся ее заменители. Будет масса инноваций, и мне кажется реальным сценарий, что к 2050 г. возобновляемые источники энергии будут удовлетворять 30% спроса”, – отвечает Оллила. И 30% бизнеса Shell, не так ли? Нет ничего невозможного, улыбается он. Если Оллиле удастся добиться процветания Shell в эти интересные 10–15 лет, он заслужит право оставить на время свою финскую сдержанность. (FT, 25.04.2007)