Олег Логвинов, генеральный директор компании “Конти”
ДОНЕЦК – В индустриальном квартале Донецка, застроенном в середине XX в., сверкает на солнце новенькое здание из стекла и бетона. Типичный офис инвестбанка, если бы не запах шоколада. Три года назад местная группа “Конти” купила российскую фабрику “Кондитер-Курск” и сейчас готовится выпустить облигации на 750 млн руб. для ее модернизации. Но гендиректор “Конти” Олег Логвинов едва ли не с большим увлечением говорит о строительстве в Донецке футбольного стадиона “Шахтер”, готовящегося принять “Евро-2012”. В интервью “Ведомостям” Логвинов рассказал, какой пользы от футбольного чемпионата ждут украинские предприниматели и в чем разница между кондитерским бизнесом в России и на Украине.
– Как образовалась ваша компания?
– Первые шаги были сделаны в 1996 г., когда [торговое] предприятие [“Конти”] по давальческой схеме работало с киевской кондитерской фабрикой им. Карла Маркса. В 1997 г. на базе кондитерской фабрики районного значения в Донецкой области была зарегистрирована торговая марка “Киев-Конти”. В 1999 г. компания приобрела Горловский кондитерский цех, в 2001-м – Донецкую пищевкусовую фабрику. В начале 2004 г. в состав предприятия вошла Курская кондитерская фабрика – так была создана группа “Конти”.
– Сколько денег вы вложили в этот бизнес?
– Из тех $160 млн, которые мы уже вложили, $100 млн инвестированы за последние два года. В ближайшие два года мы планируем инвестировать еще $100 млн, около 70% из которых будут заемными.
С 2006 г. мы начали инвестировать в новое оборудование “Кондитер-Курска”. В данный момент общий объем вложений составляет порядка $15 млн. В 2006 г. “Кондитер-Курск” произвел кондитерских изделий примерно на $96 млн.
– Получается, что на российскую часть компании приходится треть продаж всей группы?
– На сегодняшний день да. Мы поменяли технологические схемы производства на предприятии, на 90% изменили ассортимент выпускаемой продукции, создали логистический центр. Когда мы пришли на фабрику, там работало 900 человек, сейчас – около 3000. Мы ожидаем, что в 2007 г. производство вырастет до 63 000–64 000 т (с 29 000т в 2005г.)– тут уже можно говорить о росте не в процентах, а в разы.
– Как вы сейчас оцениваете свою долю рынка на Украине и в России?
– Мы не оцениваем, мы знаем. За 2006 г. на территории России доля рынка в денежном выражении составила 1,9%, на территории Украины – 10,6%.
– Когда вы покупали “Кондитер-Курск”, представители компании говорили о планах занять 10% российского рынка.
– Нужно учесть, что 10% – это продажи в $500 млн, до них нельзя дорасти за год или за два. Несложно посчитать, сколько нужно вложить, чтобы занять 10% рынка, – линия в среднем производит в год кондитерских изделий на $30 млн. Получается, нужно купить минимум 15 линий по средней цене в $10 млн. Но это только производство. А основные затраты придутся не на покупку оборудования, а на создание брендов, логистику, продажи. Ведь стоимость грамотного вывода на рынок одного бренда составляет от $3 млн до $5 млн. У нас сейчас суперамбициозные планы: к концу 2008 г. мы планируем занять 4,5–5% российского рынка.
– Вы ожидаете такого роста за счет увеличения мощностей в Курске или планируете новые приобретения?
– В 2007–2008 гг. мы будем инвестировать в развитие производства на территории России. Покупка новых предприятий тоже не исключена.
– А на других рынках СНГ, где вы присутствуете, вы тоже планируете покупать фабрики? В Казахстане, например?
– Во всем СНГ мы занимаем в среднем 8% национального рынка в каждой из стран: в Азербайджане – 12%, в Казахстане – 7%. Но есть разница между качественным присутствием, как на Украине и в России, где мы обслуживаем торговые точки, и дистрибуцией. На остальных рынках доля сетевой торговли еще не настолько велика, чтобы там идти в качественные продажи и обслуживать торговые точки. На сегодняшний день в эти страны проще экспортировать продукцию, чем вкладывать там в производство.
– Как вы видите “Конти” через пять лет?
– Я думаю, что как минимум года три мы будем сохранять динамику: через два года наши продажи вырастут до $500 млн, через пять лет, полагаю, до $800–900 млн. Во многом развитие компании будет зависеть от развития рынка, от того курса, которым пойдут государства: то ли это будет ВТО и ЕЭС, то ли ЕЭП. Нам интересен европейский рынок, но лишь тогда, когда мы сможем говорить там о присутствии в сетевых торговых точках, достойной доле рынка. Такие переговоры с дистрибуторами мы уже ведем.
– Какие у вас отношения с Ринатом Ахметовым?
– Никаких. Кроме того, что мы являемся спонсорами “Шахтера”.
– А почему тогда несколько членов совета директоров “Конти” ранее работали в футбольном клубе “Шахтер”?
– Никто не работал ранее в “Шахтере”. Мы давние спонсоры клуба. В том, что касается меня лично или кого-то из совета директоров, связи нет никакой. Юридически мы никак не связаны. Кроме того, что он [Ахметов] суперуспешный бизнесмен и суперпорядочная личность, больше сказать ничего не могу.
– Обращались ли к вам с предложениями о покупке или, например, альянсе транснациональные или российские игроки?
– При динамике развития предприятия 50% в год оно, конечно, будет лакомым кусочком в финансовой среде. Поэтому различных предложений поступает масса. Но у нас есть собственная стратегия развития – следуя ей, мы находим источники финансирования, которые позволяют сохранять баланс между определенным уровнем независимости и нашими обязательствами. Компания активно использует долговые финансовые инструменты.
– А путь “Коркунова” вы для “Конти” рассматриваете? Придет, скажем, Wrigley и предложит продать контрольный пакет.
– Это решение акционеров. Сегодня мы работаем на качественное увеличение доли рынка и повышение рыночной капитализации компании.
– На сегодняшний день у вас и Roshen есть производства в России. В конце прошлого года снова возник вопрос об отмене пошлин на ввоз украинских кондитерских изделий в Россию. Вы видите в этом необходимость?
– С 1999 г., в момент зарождения крупного кондитерского бизнеса, потенциал российских и украинских кондитерских фабрик очень различался. Практически все наши предприятия были ориентированы на выпуск недорогих изделий – сахарного печенья, мармелада, карамели. В то время как в РФ, в основном в Москве, фабрики специализировались на премиальной продукции – шоколадных изделиях. Таким образом, стартовые позиции украинских производителей значительно уступали российским. Нам некогда было терять время и лоббировать свои интересы на законодательном уровне. Мы должны были бороться “собственным оружием”: инвестировать в развитие производства, разрабатывать рецептуры, выпускать новые виды продукции. И тогда в честной конкурентной борьбе побеждает потребитель, который имеет максимально высокое качество по минимальной цене. Наше отношение к пошлинам нейтральное, поскольку они никак нас не затрагивают. Их, возможно, действительно стоит отменить, но скорее по политическим, а не по экономическим соображениям.
– Когда в России обсуждался вопрос о введении пошлин, российские компании утверждали, что у украинцев ниже себестоимость, и подозревали вас в демпинге. Для этого были основания?
– Скажите, вот за счет чего?! Ну мы же не Китай, где заработная плата $20! Существенно дешевле наша продукция не могла быть никак. Разница возникала только за счет таможенного режима.
– Вы видите какую-нибудь разницу в потребительских предпочтениях в России и на Украине?
– Единственная разница в том, что в России потребление бисквитных изделий на душу населения в четыре раза выше. В остальном все то, что хорошо продается на Украине, хорошо продается в России. Взять, например, наш десерт “Бонжур”: мы запустили его в России, и он пользуется очень хорошим спросом. Во второй половине года мы поддержим продажи национальной рекламной кампанией, и, я думаю, это будет суперпродукт для российских женщин. В его продвижение мы вложим больше $5 млн, кампания запланирована на два месяца.
– В России активность транснациональных производителей – Nestle, Kraft Foods, Mars – гораздо заметнее, чем на Украине. На вашем домашнем рынке более влиятельны местные игроки. Чем вы можете объяснить разницу?
– Украина более компактна [чем Россия], но и конкуренция у нас более ощутима: свыше 1000 производителей кондитерских изделий, но основных игроков рынка около 20. И около 45% приходится на три компании: Roshen, “Конти” и АВК. У следующих за “большой тройкой” игроков по 6–7% рынка, объем которого около $1,9 млрд. Nestle и Kraft пришли к нам практически с [момента] возникновения как таковой кондитерской отрасли после развала Советского Союза. Тот опыт, который был у этих компаний, во многом подталкивал украинских производителей. Площадка и старт у всех были примерно одинаковые. И за это время каждый своими руками, знаниями, подходом добился той ниши, которую он сейчас занимает.
– Годовые темпы роста украинского кондитерского рынка измеряются двузначными цифрами процентов, в России продажи уже растут меньше 10%. Где вам интереснее работать?
– Смотреть на проценты в этом деле как минимум некорректно. Одинаково интересно работать и на Украине, и в России. Да, на Украине в 2006 г. рынок вырос на 13% в денежном выражении, зато в России общий объем реализации около $6 млрд, что в четыре раза больше, чем у нас в стране. Так что везде есть свои привлекательные стороны.
– Вступление Украины в ВТО поможет вам с выходом на европейский рынок?
– Наверное, ВТО может только облегчить процесс. Но мы пойдем в Европу в любом случае – и с ВТО, и без. Сверхприбыли [там] не будет ни у кого.
– Вы рады, что чемпионат Европы по футболу пройдет на Украине?
– (Смеется.) Как будто я миллион долларов выиграл! Для Европы это очень серьезное мероприятие, и, если оно будет проходить в нашей стране, это в первую очередь сыграет на положительный имидж страны, а значит, и бизнеса. До 2012 г. мы должны, соответственно, улучшить инфраструктуру: и дороги, и отели, и стадионы. “Евро-2012” – это кредит доверия, и до 2012 г. мы должны, естественно, прийти к тому, чтобы соответствовать уровню европейских стран, а может, и лучше них быть.
– Вы ощущаете влияние политической нестабильности на свой бизнес?
– Ни 2004 год, ни 2006 год на нас не повлияли – мы как развивались, так и развиваемся. Финансовые показатели говорят сами за себя.