Как украсть миллионы
Любимцы критиков не всегда оказываются любимцами жюри. Это утешает в случае с “Изгнанием” Андрея Звягинцева. У фильма невысокий средний балл в английской деловой газете Screen International, устраивающей опросы мировой прессы, – 2,2 из четырех. И низкие оценки в Le film fran?ais, где свои звездочки выставляют ведущие французские кинокритики. (Роман Абрамович небось, как всегда, помешал: заставил относиться к России предвзято. Возник слух, будто Абрамович купил самый престижный из каннских отелей – расположенный в Антибе Hotel du Cap. И намерен превратить его в личную резиденцию, что сильно ударит по фестивалю. Слух пока что опровергнут, но главная деловая киногазета мира – голливудская Variety – уделила ему серьезное внимание.)
Впрочем, в том же Screen у фильма Звягинцева оценка выше, чем у Вонга Кар-вая, и намного выше, чем у другого мэтра – Ким Кидука.
“Дыхание” (Soom, Южная Корея) – первый фильм Ким Кидука, приглашенный в каннский конкурс. На сей раз он сделал тюремный роман. Благополучная домохозяйка, узнав, что муж ей не верен, вдруг проникается страстью к заключенному, про которого по ТВ то и дело рассказывают, что он в ожидании смертной казни опять попытался совершить суицид. (Удивительно благополучная, однако, страна Корея, если попытка суицида заключенного становится новостью дня.) Из свиданий с заключенным домохозяйка устраивает яркие шоу, которые завершаются все более долгими любовными разминками, – их допускает начальник тюрьмы, вуайерист-сладострастник. Когда заключенный влюбляется в посетительницу – к ревности запавшего на него сокамерника, а ее муж тоже начинает сходить с ума от ревности и порывает со своей пассией, оказывается, что женщина играла. Не влюбилась в заключенного, а использовала его как вампир, выпила его душу. Зачем – тут простор для трактовок. Возможно, приблизив к себе – и затем отринув человека с суицидальными наклонностями, она изжила собственную тайную тягу к самоубийству. Все фильмы Ким Кидука разные (это его своеобразие), но все – о загадочной корейской душе. Оценка Screen International – 1,9 из четырех.
“Старикам здесь не место” Джоэла и Этана Коэнов (точное русское название появится позже, No country for Old Men, США) сильнее всего напоминает об их “оскароносном” “Фарго”. Фильм нравится почти всем, и причина ясна. Братья перестали выпендриваться, т. е. снимать фильмы, не вполне им самим свойственные, вроде “О брат, где ты?” (комедия про сущность США, использующая мотивы гомеровской “Одиссеи”) или “Невыносимой жестокости” (шутейный боевик про кошмар института брака). Братья вернулись к себе.
Некто оказался нечаянным обладателем чужих миллионов. После чего попал в такую кровавую круговерть, что и не представить. Подобные сюжеты Коэнам удаются, как никому. Трупы, очень черный юмор, лаконично-остроумные диалоги. Герои Коэнов, в отличие от персонажей Тарантино, никогда не выглядели героями масскульта, которые нечаянно ведут себя в соответствии с его штампами. Они просто думают, что можно влезть в рисковое дело, а там небось пронесет. Фильм фантастически продуман в деталях, которыми никогда не озаботились бы другие режиссеры. Два его отдельных достоинства: одна загадка и один актер. Загадка: так и не понимаешь, кто отхапал два миллиона зеленых. Актер (при наличии в фильме Томми Ли Джонса и др.) – Хавьер Бардем. Знаменитый испанец на сей раз изобразил безжалостного убийцу с артистическими пристрастиями. Сколько людей он мочит за время фильма, я не сумел подсчитать, как ни пытался. Единственное, что смущает: прежде не свойственное Коэнам морализаторство, сводящееся к тому, что и времена, и люди раньше были лучше.
Оценка прессы – самая высокая по состоянию на воскресенье: в Screen International – 3,2 из четырех. В Le film fran?ais пятеро критиков из 15 оценили фильм как заслуживающий “Золотую пальмовую ветвь”.
Sicko Майкла Мура. Нашумели, однако, и фильмы внеконкурсные – например, очередной фильм самого знаменитого американского диссидента. Майкл Мур последовательно покушается на все американские ценности. Теперь он ополчился на систему здравоохранения. Sicko (название пока не переводим – у нас фильм выйдет) про то, что граждане бесправны перед фармацевтическими фирмами и страховыми компаниями. Медицина отдана в США на откуп частным компаниям, а те дадут подохнуть, если не заплатишь: с американцев дерут десятки тысяч долларов за то, что во Франции, Англии, Канаде делают бесплатно. Фильм жутко сатирический, напоминает по стилю наш древний “Фитиль”. Америка по Муру – страна желтого дьявола. Апофеоз – когда Мур находит людей, потерявших здоровье во время работы волонтерами на развалинах башен-близнецов. Поскольку Америка о них не заботится, Мур везет их на Кубу, где все лекарства в тысячу раз дешевле и где лечат бесплатно. Сие уже вызвало скандал, так как в Америке эмбарго на посещение Кубы. Скандал активно обсуждается в каннской прессе. Продюсеры фильма Мура братья Вайнштейн уверяют, что будут бороться за фильм до конца.
“У каждого свое кино” (33 режиссера) – один из лучших виденных мной киноальманахов.
Мэтры сняли трехминутные фильмы-рефлексии о кинематографе. Поскольку всем дали волю, многие мыслили одинаково. Сразу в нескольких фильмах (Алехадро Гонсалеса Иньярриту, Чена Кайге) выясняется, что поклонниками кино являются и слепые. В нескольких фильмах действуют киноворы. Во многих зрители плачут. Многие режиссеры отдают дань старым залам и старому кино.
Все мини-фильмы альманаха миролюбивы. Но есть в кино один нарушитель спокойствия. Ларс фон Триер снял следующее. Идет киносеанс. Вероятно, кан-
нский, так как мужчины в смокингах с бабочками. Смотрят триеровский “Мандерлей”. Сидит в зале и сам аккуратненький, благожелательно индифферентный фон Триер. Тут к нему начинает приставать сосед: мешать-рассказывать, что он-де успешный бизнесмен, что у него аж восемь личных автомобилей. Фон Триер вежливо отстраняется. Наконец сосед спрашивает: “А вы-то чем занимаетесь?” – “А я убиваю”, – отвечает фон Триер и молотком лупит соседу в глаз. Потом по башке. После чего следует кадр, как фон Триер и его темнокожая красавица-соседка продолжают мирно смотреть кино, а рядом в кресле – труп с наполовину отшибленной башкой.
Триер таким образом обнажил отношение режиссера-радикала к массовой-публике. Похоже, Канн поддерживает режиссеров-радикалов в таком отношении к подобному зрителю.