ИНТЕРВЬЮ: Вадим Янов, председатель правления “Согаза”

– У “Согаза” два стратегических клиента – “Газпром” и “Роснефть”, но их доля в нашем портфеле становится все меньше и меньше. Вот две цифры для примера. В 2005 г. доля “стратегов” в портфеле “Согаза” была примерно 55%, в 2006 г. – около 40%. Эта динамика продолжается, и вот уже несколько лет мы планомерно отходим от образа кэптивного страховщика и превращаемся в универсальную группу компаний, обслуживающих крупные корпорации. Поскольку мы движемся в регионы, нам интересен и средний бизнес, и работа с физлицами – прежде всего с теми, кто работает у наших корпоративных клиентов. И таких потенциальных клиентов, если взять весь наш портфель, уже десятки миллионов.

– Конечно, это “Ингосстрах”. Компания с 60-летней историей – это школа, некий рыночный ориентир. Еще один конкурент – страховая группа “Капиталъ”. Другие лидеры рынка больше нацелены на розницу, а это не наш основной сегмент.

Вадиму Янову удалось то, о чем многие мечтают годами. В конце прошлого года гендиректор питерской страховой компании “Альма” с премией менее $10 млн в год пересел в кресло председателя правления “Согаза”, одного из лидеров страхового рынка России. “Мне оказали доверие, которое надо оправдать, – вспоминает он о предложении председателя правления “Газпрома” Алексея Миллера возглавить “Согаз”. – Я приехал из Петербурга и начал работать”. С портрета в кабинете Янова улыбается самый известный питерец – Владимир Путин, с которым дружит Юрий Ковальчук, совладелец банка “Россия”, основного акционера “Согаза”. А у самого Янова теперь заботы совсем другого масштаба: он думает, как вывести “Согаз” на рынки дальнего зарубежья и помочь созданию здоровой бизнес-среды в стране. Свое первое интервью новый председатель правления “Согаза” дал “Ведомостям”.

“С акционерами у нас постоянный контакт”

– Ваше назначение руководителем “Согаза” стало неожиданным для страхового рынка. Расскажите, как вы попали в эту отрасль.

– В страхование я пришел в 1991 г. В Санкт-Петербурге одна из финансово-промышленных групп решила создать страховую компанию, эта компания получила название “Общество страхования предпринимательства “Сфинкс”. Меня как специалиста по финансам пригласили туда, и мы с коллегами готовили документы, регистрировали компанию, которая в 1992 г. заработала. Так я стал финансовым директором “Сфинкса”.

В “Сфинксе” проработал примерно два года, и затем мне предложили создать новую компанию. В 1993 г. появилась “Альма”, которую я и возглавил. Это небольшая региональная компания, которая с самого начала занималась только классическим страхованием и смогла выжить в период всяких схем, когда реального страхования почти не было. Рынок был ограничен, но наша компания входила в пятерку крупнейших на Северо-Западе по имущественным видам страхования.

– Кто пригласил вас на работу в “Согаз” – Юрий Ковальчук (совладелец банка “Россия”, который является основным акционером “Согаза”)?

– Предложение мне сделал председатель правления “Газпрома” и председатель совета директоров “Согаза” Алексей Борисович Миллер, он же подписывал со мной контракт.

– А как часто вы общаетесь с акционерами компании?

– Очень часто. Бывает и несколько раз в неделю, у нас с ними постоянный контакт, делами компании акционеры интересуются активно.

– Хотя “Согаз” давно не принадлежит “Газпрому”, у многих его название ассоциируется со страхованием рисков газового концерна. Какую долю в портфеле “Согаза” и входящих в группу компаний сейчас занимают сборы, приходящиеся на страхование “Газпрома” и аффилированных с ним структур?

– Кто ваши основные конкуренты в этом секторе?

– В последние годы “Согаз” на первых ролях в российском страховании. За счет чего удалось добиться таких успехов?

– Прежде всего был правильно сделан акцент на комплексное обслуживание предприятий, этот подход мы позиционируем везде. Так, у нас хороший пакет услуг по медицинскому страхованию, и вместе с предложениями по имущественному страхованию он получает спрос на рынке. Не так-то просто войти в крупные и средние корпорации – надо предложить качественную услугу и иметь авторитет в этой сфере. Опыт работы, комплексный подход и качество услуг позволяют нам постоянно расширять портфель именно на открытом рынке корпоративного страхования.

Конечно, не стоит забывать и о кадровом ресурсе. С моим приходом серьезных изменений в руководстве группы не произошло. Мы структурировали вертикаль управления, разделили полномочия и ответственность, квалифицированные люди остались работать на своих местах. Не я сказал: “Кадры решают все”, и эти кадры двигают “Согаз” вперед.

“Нам интересны страны Латинской Америки или бывшего соцлагеря”

– Кстати, о кадрах. В 2005 г. в “Согазе” появился первый и пока единственный иностранный менеджер – пришедшая из Allianz Мартина Рихтер. Какова ее роль в компании, что она дала “Согазу”?

– Мартина много лет работала в западном страховом бизнесе. Прежде всего она является носителем западной культуры страхования в “Согазе”. В этом смысле приход Мартины был очень важен как для руководителей группы, так и для клиентов высокого уровня. Я с 1991 г. на этом рынке и очень рад, что уровень этой культуры повышается как у рядовых потребителей, так и у крупных корпораций, которые сегодня почти полностью охвачены страхованием.

Сейчас перед руководством “Согаза” стоит задача построения эффективного бизнеса при эффективном управлении. Основная задача Мартины – выход на международные рынки. Мы готовы двигаться дальше, причем не только в СНГ, но и в дальнее зарубежье, и Мартина играет важную роль в этом процессе.

– Руководство “Согаза” недавно изучало рынок Казахстана. Где еще вы хотите работать?

– Приоритет “Согаза” – в присутствии в интересных для развития бизнеса регионах, где высок уровень экономического развития. На территории СНГ это Казахстан и Украина с их крупными рынками и высоким потенциалом развития экономики. Мы изучаем Киргизию, Узбекистан, Таджикистан, движение в азиатском направлении также прописано в нашей стратегии.

– Как насчет дальнего зарубежья – туда вы стремитесь?

– Нам интересен иностранный рынок в целом, в том числе развивающиеся рынки, например страны Латинской Америки или бывшего соцлагеря. И, конечно, западноевропейский рынок, в известной степени закрытый. Российская экономика становится важной составной частью экономики мировой, наши предприятия сегодня активно работают за рубежом. При этом единственный российский участник международного страхового рынка – “Ингосстрах”. Это же неправильно! И поэтому мы должны решить задачу интеграции в мировую страховую отрасль.

– В этом году мы увидим “Согаз” за рубежом? В каком виде и где будет присутствовать компания?

– Думаю, увидите. У стратегии выхода “Согаза” на зарубежный рынок несколько этапов. В каких-то странах мы планируем быть уже в этом году, есть и более долгосрочные проекты – те рынки, куда мы придем через пару лет. Но сказать, что это будет – “дочка”, филиал, представительство, – я пока не могу. В каждой стране свои законы и особенности. И в каждой мы изучаем три вещи: рынок, законодательство и партнеров, с которыми предстоит работать. Работа проводится очень интенсивно. Называть конкретные страны я тоже не стану.

“Местечковый подход здесь неуместен”

– Как вы оцениваете последствия допуска на национальный рынок филиалов иностранных страховых компаний после вступления России в ВТО?

– Я вообще не вижу никакой проблемы в приходе иностранных страховщиков в Россию. Тот, кто хотел, уже пришел сюда, и массовым потоком иностранцы к нам не хлынут. Многие уже ушли обратно, потому что рынок страхования в России устроен не так просто и примитивно, как за границей. Многогранность нашего рынка иностранцам во многом непонятна, хотя они и видят его перспективы и потенциальные объемы страховых сборов.

Есть положительные результаты работы зарубежных компаний в России. Развитие рынка связано с развитием страховой культуры, а иностранцы являются ее носителями, они будут повышать уровень культуры и конкурентов, и потребителей страховых услуг, которые станут лучше разбираться в страховании и лучше к нему относиться. От этого страховой рынок только выиграет.

Но весь этот процесс будет положительным и эффективным только при одном условии – здоровой конкуренции! Если же иностранцы просто скупят все лучшие компании на российском страховом рынке, то тогда и рынка не останется. Национальные страховые бренды надо беречь.

И еще один момент. Я считаю, что движение должно быть встречным: они приходят к нам, мы – к ним. Это нормальные условия интеграции в мировую экономику, и местечковый подход здесь неуместен.

– А для чего “Согаз” в прошлом году открыл офис в подмосковной Жуковке?

– Этот офис носит представительский характер и обслуживает верхний пласт тех клиентов-физлиц, с которыми мы хотим работать. Это тоже часть нашей стратегии и политики. Жуковка принесла нам около 13,5 млн руб. премии в прошлом году, и это только начало.

– Еще где-нибудь такие VIP-офисы планируете открыть?

– Рублевка в России одна, и нет необходимости открывать такие страховые бутики в регионах. В Жуковке, кстати, выше требования к качеству услуг, чем в других офисах. Там очень требовательный клиент, к которому просто нельзя подходить спустя рукава. И такое же качество услуг мы стараемся предлагать и в остальных офисах продаж.

– Сейчас в Думе находится законопроект об обязательном страховании ответственности эксплуатантов опасных объектов. Для “Согаза” этот будущий рынок наверняка представляется перспективным. Каков, по вашим оценкам, потенциальный объем этого рынка?

– Различные эксперты, в том числе и страховщики, давали свои оценки, чаще всего звучит цифра $1 млрд. Мы ориентируемся на эту цифру, но не стоит заблуждаться, что этот миллиард появится вдруг откуда ни возьмись, что вот примут закон – и будет резкий скачок.

Крупные корпорации уже активно страхуют свою ответственность как эксплуатанты опасных объектов, причем делают это добровольно. Появится новый пласт клиентов – средний и малый бизнес, который сегодня не пользуется такими услугами, всячески пытаясь не страховаться. Появление этого закона важно не для самих страховщиков, а для устойчивости экономики в целом. Стратегическая задача государства – развивать малый и средний бизнес, а его устойчивость зависит от того, насколько защищены его риски.

– Сколько компаний, на ваш взгляд, сегодня готово заниматься страхованием ответственности эксплуатантов опасных объектов?

– Думаю, этим должны заниматься серьезные компании с большими активами, поскольку объем ответственности огромный. Небольшие страховщики попросту не смогут сформировать большой и качественный портфель с хорошей защитой. То есть те, кто не сможет нормально обслужить эти непростые риски, выпадут из этого процесса сами.

На этом рынке важна конкуренция, без нее будет перекос, когда цена услуги растет, а ее качество падает. Когда эти два вектора сближаются, формируется здоровый рынок.

“Мы не акулы капитализма, выращенные в инкубаторе”

– Но разве конкуренция для извечных соперников – это хорошо? Гораздо проще этот рынок поделить.

– Здесь вы заблуждаетесь. Не надо нас считать акулами капитализма, выращенными в специальном инкубаторе. У многих сегодняшних управленцев нормальное мировоззрение людей, не желающих сиюминутно сорвать куш. Мы хотим сформировать правильный рынок и благоприятные условия, в которых будут жить наши дети. Нет такой цели, что после нас хоть потоп, наоборот, мы должны оставить нормальную среду, в которой будут успешно жить и малый, и средний, и крупный бизнес, и олигархи, и пенсионеры. Лично для меня задача стоит именно так, и я знаю, что эту точку зрения разделяют многие мои коллеги.

– Как часто и на какие темы вы с ними общаетесь?

– Мы достаточно часто встречаемся на президиуме Всероссийского союза страховщиков (ВСС), примерно раз в две недели. На этих встречах обсуждаем законодательные инициативы, антидемпинговые меры – например, в автостраховании.

– ВСС, по-вашему, справляется с ролью эффективного профессионального союза?

– Не ошибается тот, кто ничего не делает, и, если кажется, что все хорошо, значит, все плохо. Есть ошибки, есть сложности, есть противоречия. Но проведение законодательных инициатив отрасли и приведение различных мнений к единому знаменателю – очень непростая работа.

– В ВСС входят не только крупные, но и небольшие региональные страховщики. Есть ли будущее у таких компаний, смогут ли они выстоять в схватке с гигантами страхового бизнеса?

– Все очень просто, не нужно изобретать велосипед, ведь развитые страны давно прошли этот этап. Возьмем, например, Европу или США, где есть огромные транснациональные компании и при этом нашлось место небольшим страховщикам, работающим в отдельном регионе для конкретных людей. Такие компании ближе к людям, живущим в небольших городках Техаса или, например, Сибири. У этих компаний есть свой рынок, ведь у больших страховщиков свой сегмент – страхование крупного бизнеса, продажа продвинутых продуктов через разветвленную сеть. А есть продукты, требующие индивидуального внимания к клиенту, постоянного контакта с ним. Эту проблему и должны решать региональные компании. Малый бизнес должен существовать в любой сфере экономики, и страхование – не исключение.

– Доходность полисов страхования жизни компании “Согаз-Жизнь” по итогам 2006 г. превысила 13% годовых. Как вам это удалось, учитывая, что доходность подобных инструментов у большинства страховщиков составила примерно 5–6%?

– Меня удивляет, когда страховщики публикуют столь невысокие показатели доходности. Те же ПИФы в 2006 г. дали доход более 20% – до 60%, а фондовый рынок вырос на десятки процентов! Поэтому, когда компании публикуют такие цифры – 5–6%, – возникает два вопроса. Первый – как у них диверсифицирован портфель, т. е. в какие инструменты вложены деньги, и второй – каковы собственные затраты компании? Получается, что эти затраты намного выше доходности. Как у Жванецкого: “Там же у себя внутри и потребляют!” Поэтому нужно снижать долю собственных затрат на объем получаемого дохода и правильно управлять инвестиционным портфелем. Не могу сказать, что 13% – это оптимальная доходность. Лучше, чем у других, но могло быть гораздо выше с учетом роста фондового рынка.

– Сколько же “Согаз-Жизнь” оставила себе?

– Точную цифру не назову. Компания в 1,9 раза перевыполнила план по рентабельности, и часть прибыли ушла на повышение доходности по полисам. Мы хотим нарастить портфель “Согаз-Жизни”, поскольку во всех развитых странах чем сильнее экономика, тем больше в ней доля страхования жизни. В Японии и Великобритании, например, доля страхования жизни в общей страховой премии приближается к 80%. Еще одна задача – сделать наши затраты эффективными, поскольку это прямым образом сказывается на доходности клиента и рентабельности бизнеса.

– А в какие инструменты компания вкладывает деньги клиентов?

– Это и ПИФы, и банковские депозиты, и другие инструменты.

– Свои личные деньги вы инвестируете?

– Да, по мере появления свободных средств. Стараюсь следить за фондовым рынком, делать свои прогнозы, это мое хобби. Но все-таки фондовый рынок – это игра, и я считаю, что играть на нем должны профессионалы. Иначе это чем-то похоже на рулетку: можно выиграть, но можно и проиграть. Я игрок-любитель, играю неазартно и не люблю рулетку, поэтому доверяю управление деньгами специалистам.

“Задача предпродажной подготовки “Согаза” передо мной не ставилась”

– Купленная в прошлом году управляющая компания “Лидер” управляет деньгами “Согаза”?

– Естественно, одна из целей покупки была в этом. У пяти компаний нашей группы довольно большой объем активов, которыми надо управлять. До покупки “Лидера” этими деньгами управляли разные компании, средства были вложены в разные инструменты. И когда мы сравнили результаты этих управляющих, то увидели, что “Лидер” оказался самым эффективным из них. Хотя мы не складываем все яйца в одну корзину, “Лидер” – ведущая компания, которая управляет инвестиционным портфелем всей группы “Согаз”.

– Какой еще был экономический смысл в покупке “Лидера”?

– Он всегда очень простой – рентабельность вложенного капитала. Поскольку “Лидер” показывает хорошую доходность не только для клиентов, но и для себя, экономический смысл очевиден.

– В какую сумму акционеры оценивают страховую группу “Согаз” сейчас? Продается ли “Согаз”, пусть даже гипотетически?

– Вопрос о продаже неактуален и не по адресу. Передо мной задача предпродажной подготовки “Согаза” не ставилась, и я не специалист в этой сфере. Наоборот, стоит задача максимального и эффективного развития компании.

Что касается оценки стоимости, то сейчас бумаги компании на бирже не котируются и их рыночную стоимость мы узнать не можем.

Есть второй способ оценки – расчет стоимости чистых активов, который производится в соответствии с действующим нормативным расчетом, утвержденным правительством. Любой специалист может посчитать стоимость чистых активов компании и группы в целом на основании нашего баланса.

– Вы не знаете, зачем акции “Согаза” биржа РТС включила в систему RTS Board? Вы общались с биржей по этому поводу?

– Никто из акционеров “Согаза” свои акции на биржу не выставлял. Я не могу по-другому оценить действия биржи, иначе как глупую шутку или полный непрофессионализм кого-то из ее работников. Котировать акции компании без реальных продавцов в три раза ниже их номинальной стоимости и во много раз ниже стоимости активов не будет ни один специалист, даже по злому умыслу. Так что по поводу этой утки обращайтесь в РТС.