КИНО И ПОЛИТИКА: Игра в ФСБол

КАННЫ – Вчера поздно вечером по московскому времени стали известны триумфаторы Каннов-2007. На момент подписания этого номера “Ведомостей” шансы “Александры” Александра Сокурова расценивались как высокие. К тому времени были известны обладатели двух главных неофициальных призов: награду экуменического жюри получил фильм немецкого турка Фатиха Акина “С другой стороны”, а награду ФИПРЕССИ, международной федерации кинопрессы, – фильм “4 месяца, 3 недели и 2 дня” румына Кристиана Мунгиу. Но российскую прессу, а особенно российские телеканалы, больше волновал в эти дни фильм “Бунт. Дело Литвиненко”.

“Бунт”, сделанный документалистом Андреем Некрасовым и продюсером Ольгой Конской, внезапно возник в каннской программе – 2007, буквально в минувшую среду. Придерживали ли фильм в ожидании, пока британская прокуратура предъявит обвинения Луговому, судить невозможно. По версии представителей фестиваля и самих режиссеров, фильм просто не был готов технически. Картина была показана в субботу три раза – дважды утром для прессы и поздно вечером – для приглашенных. На показы приехали вдова Александра Литвиненко, Марина, которая говорит в фильме и участвовала в каннской пресс-конференции, а также жена Бориса Березовского, Елена.

“Бунт”, во многом построенный на записях давних интервью Некрасова с Литвиненко, посвящен тому, каким удивительным человеком был главный герой. Тому, как он, будучи эфэсбэшником сверхэлитного подразделения, где все, как Джеймс Бонд, имеют лицензию на убийство, стал участником восстания внутри ФСБ. В конце 1990-х Литвиненко устроил пресс-конференцию, показанную по ОРТ, в ходе которой он единственный не спрятал лица под маской. Тогда Литвиненко со товарищи обвинил ФСБ в корыстности и грязных заказах – в частности, сообщил, что ему приказали устранить Березовского. Потом Литвиненко условно осудили. Потом он, уже уехав на Запад, пришел к мнению, что взрывы домов в Москве и России, ставшие одним из поводов к второй чеченской войне и заставившие народ проголосовать за Путина, были организованы ФСБ. И т. д.

В фильме много такого, что известно и понятно без Некрасова: что офицеры во время новой кавказской войны продавали чеченцам как оружие, так и солдат – в рабство. Или что власть не должна была разгонять “Марши несогласных”. Чем дальше, тем больше в фильме правят эмоции, он становится все более идеологическим. Окончательные выводы жестки по отношению к российским властям: коррумпированность, гостерроризм (в чеченских войнах обвинены только российские правители), уничтожение свободы слова, поддержка национализма, устранение инакомыслящих.

В любом фильме автор этих строк пытается найти сухой остаток. Все, что мы сказали выше, общие места и предмет дискуссий. Чеченская война – вообще отдельный случай. Почитайте, например, роман “Земля войны” Юлии Латыниной. Там много чего ужасающего раскрыто: при чтении искренне поражаешься. В фильме Некрасова и сотой доли того нет. Некрасов думает так, другие думают иначе. В сухом остатке, однако, вот что. По мысли создателей “Бунта”, Литвиненко преследовали не потому, что он мог разгласить какие-то секреты (он сам говорит, что никакими такими уж секретами не обладал), и даже не потому, что он обвинил ФСБ во взрыве домов в России, а потому, что покусился на принятую новой элитой систему зарабатывания денег. Вот тут есть о чем дискутировать.

Некрасов (сужу и по пресс-конференции) производит впечатление человека, который честно отстаивает свои убеждения: в том, например, что именно Литвиненко был патриотом России, а нынешние российские власти не патриоты. Я отнюдь не разделяю эту позицию, но согласен с таким, в частности, утверждением Некрасова, высказанным на той же пресс-конференции, что в России развивается необратимая паранойя по отношению ко всем иным странам, которые мы начинаем воспринимать исключительно как вражеские. Мне лично хватило малаховского ток-шоу по поводу “Евровидения”, во время которого кривлянья Верки Сердючки обсуждали в терминах 1937 г. Я вообще не понимаю, как нация, считающая себя великой, может быть такой закомплексованной и столь нервно реагировать на каждый чих – случайный или нет: везде искать и находить заговоры против себя. Америка же так не реагирует!

Что смутило. После фильма Некрасова в очередной раз ощущаю себя разменной пешкой в непонятной политической игре, творящейся осведомленными. Понятно, что фильм Некрасова – всего лишь очередная и очень идеологизированная версия событий, которые творятся втайне от нас и в конечном счете нам во зло. Некрасов может искренне верить в свою версию, и она, возможно, многим в Европе покажется убедительной. Но я-то понимаю, что и эта версия, и другие – чья-то игра, цена которой – большие деньги и человеческие жизни.

Почему, например, ничего не сказано о том, какое отношение Березовский, который тоже появляется в фильме, имел к уничтожению старого НТВ (которое в фильме хвалят), второй чеченской войне (которая – по фильму – стала предвыборной кампанией нового президента России), сохранению капиталов так называемой Семьи и собственно выдвижению Путина на пост президента России? Если В. В. Путин, как утверждает фильм, такой плохой, то почему авторы не спрашивают у Березовского, зачем и по каким причинам он содействовал тому, чтобы именно Путин стал президентом? Хотите правды? Так дайте нам наконец правду. А то уже осточертело.

Взрывы домов в Москве. Где аргументация, что их взрывала ФСБ? Вся аргументация сводится к тому, что люди, которые потенциально могли заказать взрывы, потенциально могли их заказать.

Вернемся к фестивалю. Меня очень смущает, что присущая современной России паранойя может привести к тому, что оголтелые ведущие итоговых еженедельных телепрограмм устроят истерию по отношению к Каннскому фестивалю: он-де затеял политические игры и занял антироссийскую позицию. Ничуть не бывало. Канны показали этот фильм, но в достаточной мере от него отстранились. Да, фильм вызвал определенный ажиотаж, но все-таки его продемонстрировали не когда-нибудь, а в субботу, накануне закрытия, когда многие журналисты уже разъехались. Да, его включили в официальную программу, но не показали в двух главных фестивальных залах – “Люмьер” и “Дебюсси”, а пресс-конференция – видимо, не случайно – была устроена не там, где проходят каннские пресс-конференции, а на маленькой террасе фестивального комплекса, которую надо было еще поискать. Фильм показали в разделе S?ance sp?ciale сразу после давних “12 разгневанных мужчин” Сиднея Люмета, что само по себе забавно. Жоэль Шапрон, отборщик, который отвечает в Каннах за Восточную Европу и Россию, начал пресс-конференцию “Бунта” с того, что попросил не задавать политических вопросов, поскольку дело происходит на кинофестивале.

Канны относятся к провокативным политическим картинам исключительно как к артистическому жесту. Канны обожают скандал во всех возможных проявлениях – и тоже как жест артистический. В Каннах этого года было целых три диссидентских картины. Помимо некрасовской были еще фильм Майкла Мура Sicko, разоблачающий систему здравоохранения в Америке, и французский конкурсный мультик Persepolis, сорежиссер которого – иранка сочинила этакую субъективную критическую историю своей страны со времен крушения шахского режима. Тегеран протесты заявил. Америка не заявляет. Надеюсь, мы в данном случае последуем американскому, а не иранскому примеру.

А вот как лучше поступить с фильмом, я знаю. Авторы “Бунта” предложили показать его на Московском кинофестивале. Вот и надо показать, устроив после показа обсуждение с участием Павловского, Леонтьева, Познера, Соловьева, Шевченко и вообще всех обладающих аргументами лиц. Записать это обсуждение и – после фильма – показать по ТВ. Тогда всем будет понятно, что Россия на самом деле глубоко свободная страна.