ДОЛГИ: Левиафан и дефолт
Два министра – финансов и экономического развития – дали начало чрезвычайно интересной дискуссии: насколько реален дефолт российских государственных компаний.
Выяснилось: почти никто не сомневается, что данный сценарий вполне вероятен.
Во-первых, низкое качество управления госкомпаниями общеизвестно и, более того, оно очевидным образом деградирует. В этом свете включение “Роснефти” в список стратегических предприятий становится признаком не силы, а слабости. Если бы сама компания чувствовала полную уверенность в своем финансовом положении, то дополнительная страховка от банкротства была бы ей не нужна.
Поскольку не только контроль, но и какое бы то ни было влияние со стороны собственника напрочь отсутствует, предоставленные самим себе и не сдерживаемые бюджетными ограничениями менеджеры госкомпаний, в точности как учат экономическая теория и практика, стремятся к максимизации текущей ренты и строительству мегаимперий (как говорится, big is beautiful). Любой специалист по слияниям и поглощениям подтвердит, что один из основных мотивов, стоящих за такими особенно агрессивными сделками, – закамуфлировать результаты неудачного финансового управления. Но даже скупая за бесценок целые секторы экономики, госкомпании не в состоянии решить эту задачу: несмотря на рост объемных показателей, эффективность продолжает падать.
Во-вторых, госкомпании гораздо чаще, чем частные, мобилизуются на реализацию (в качестве так называемых внебюджетных источников) самых сумасбродных и расточительных чиновничьих авантюр. Политически контрпродуктивное и убыточное с финансовой точки зрения вхождение нахрапом в капитал EADS, околоспортивные аферы, а также другие “некоммерческие” проекты уже сегодня обходятся в сотни миллионов долларов, а обещают стать намного дороже.
В-третьих, госкорпорации уже набрали свыше $300 млрд заемных средств, причем главным образом у внешних кредиторов. Эту величину в Минфине России считают критической, чреватой финансовыми трудностями, например, в случае разворота динамики обменного курса рубля. Причем сколько-нибудь серьезных курсовых сдвигов, видимо, и не потребуется – достаточно, чтобы изменилось направление тенденции и общее настроение инвесторов.
Но почему же сейчас те же инвесторы расхватывают новые эмиссии акций госкомпаний в ходе IPO как горячие пирожки? Дело в том, что игроки покупают не качественное управление, а голый административный ресурс – на рынке бытует небезосновательное мнение, что запросы госкомпаний имеют высший приоритет при принятии государственных решений. Это не говоря уже о том, что государство в случае чего поддержит свои любимые детища и без формального причисления их к лику стратегических и спасет от худшей участи. Это мнение только укрепили так называемые народные IPO, в результате которых миноритарными собственниками госкомпаний стали десятки тысяч граждан.
Наличие защиты, которая покроет все огрехи, естественно, вдыхает новую уверенность в госуправляющих, стимулируя их пускаться во все тяжкие (это называется эффектом индульгенции, moral hazard). Таким образом, финансовые трудности становятся самореализующимся сценарием, а их масштаб, вовлеченность множества частных инвесторов и другие политико-экономические причины сделают вмешательство государства неизбежным. Наиболее вероятным финалом истории будет уже полноформатный кризис, неудержимо вовлекающий в свою орбиту государственные финансы.
“Правительство России не допустит дефолта госкомпаний”, – заявляет министр экономического развития и торговли. Это чистая правда.
“У нас есть все возможности не допустить этого”, – продолжает он. Это уже не совсем так.
“Чтобы погасить большие долги госкомпаний, придется продать часть их активов”, – заключает чиновник. Полная ерунда. Все министры, вместе взятые, не в силах заставить “Газпром” продать даже непрофильные активы и в спокойное время.
При наступлении кризиса заплатит за все налогоплательщик.