Олег Сафонов, председатель правления РТС
В то время РТС принадлежало 4% акций ДКК. То есть, по сути, компания принадлежала рынку, хоть и работала как депозитарий РТС. Естественно, желание НДЦ контролировать наш расчетный депозитарий затрагивало интересы всей группы РТС. К сожалению, несмотря на то что мы публично предложили Росбанку 50 млн руб. за 20% ДКК, этот пакет был продан за $1 млн НДЦ. И мы с НДЦ стали наперегонки скупать акции ДКК. Какой бы парадоксальной ни казалась сама попытка НДЦ поставить под контроль ДКК, она в итоге привела к тому, что мы владеем сейчас 56,52% ДКК, т. е. контролируем перспективную и быстро развивающуюся компанию. НДЦ сейчас принадлежит 37% в ДКК.
– Вы имеете в виду Газпромбанк?
Фондовый рынок страны перешел на новый этап развития: за последние полтора года суммарная капитализация российских эмитентов достигла $1 трлн, началась полноценная биржевая торговля фьючерсами и опционами. А фондовая биржа РТС преобразовалась из некоммерческого партнерства в открытое акционерное общество и теперь готовится начать торги собственными акциями. Естественно, теперь акционеры биржи собираются переутвердить в должности председателя правления РТС Олега Сафонова, успешно руководившего этими проектами. Однако Сафонов задумался об отставке (см. статью на стр. Б1). В интервью “Ведомостям” он рассказывает о том, почему рассматривает предложения о трудоустройстве, а также раскрывает подоплеку непростой конкурентной борьбы между своей биржей и группой ММВБ.
– Вы возглавляете РТС уже почти три года. Можете рассказать о своих успехах и неудачах?
– Я считаю, что сейчас группа РТС – исключительно успешная компания. За несколько лет мы провели чрезвычайно сложную реструктуризацию бизнеса. В результате построена ясная, четкая и прозрачная структура управления группы компаний РТС. А самое главное – впервые в истории страны фондовая биржа существует в форме ОАО и ее акции могут быть в любой момент любым акционером проданы и любым желающим куплены.
– Теперь надо ждать включения акций РТС в котировальные листы?
– Мы считаем необходимым использовать в развитии РТС лучшие мировые практики – прохождение листинга акций биржи и торговлю ими на собственной площадке. Это самый правильный и эффективный способ определения стоимости акций. Я вынес этот вопрос на совет директоров. Это сложная задача – в России прецедентов не было. Тем не менее эта задача вполне реализуема в течение нескольких лет. Для ее решения необходимо тесное взаимодействие с Федеральной службой по финансовым рынкам, потому что существующие нормы пока не позволяют нам пройти листинг на собственной площадке.
Я рад, что акционеры и члены совета директоров эту стратегию поддержали. Нам было поручено проработать ее детально, определить сроки, последовательность действий и ресурсы, которые должны быть задействованы. Мы активно действуем в этом направлении.
Совсем недавно по инициативе Славянского банка мы включили акции РТС в индикативную систему RTS Board. Это произошло автоматически – по нашим правилам любой профучастник имеет право написать заявление и внести акции любой компании, не спрашивая согласия эмитента. Мы были поставлены в известность постфактум. Но я это приветствую, система RTS Board – важный механизм, который определяет интерес инвесторов к нашим акциям. Уже прошли первые сделки.
– Если оставить в стороне нормативные проблемы, то сколько времени потребовалось бы РТС, чтобы провести размещение акций?
– Пока такое решение не принято. Это скорее потенциальная возможность, которую я, как менеджер, стараюсь предвосхитить. У меня нет сомнений, что технически размещение может быть проведено в кратчайшие сроки.
– За полгода?
– Быстрее.
– Давайте поговорим о рисках, которые сопровождают переход из НП в ОАО. У нас сейчас такая тенденция в стране, что госкомпании скупают акции частных компаний. Нет ли опасений, что ММВБ возьмет и купит 30% РТС?
– Исключить такую возможность нельзя. Акционеры имеют право продавать акции ОАО, кто угодно имеет право их купить. Но хочу напомнить, что в нашем уставе в соответствии с законом о товарных биржах записано, что доля одного акционера в капитале не может превышать 10%.
Если новые акционеры покупают наши акции на рыночных условиях, то я могу этому только радоваться. Впрочем, мне кажется важным, чтобы акционер, приобретающий крупный пакет биржи, объяснял, в чем причина, логика и стратегия его решения. Формально такого требования, конечно, нет, но существует определенная этика на фондовом рынке. Если акционер покупает акции биржи для того, чтобы развивать компанию, ставить новые стратегические задачи, повышать капитализацию, то это здорово. И форма АО именно для этого и создана. Хотя существуют и другие примеры, когда акции компании покупаются для того, чтобы заблокировать развитие бизнеса, усложнить работу компании, каким-то образом ее ограничивать. И в этом случае моя позиция как менеджера и акционера была бы негативной.
– А ситуацию противостояния ДКК и НДЦ вы оцениваете именно так? Группа ММВБ мешает развитию ДКК?
– Давайте вернемся в историю и рассмотрим этот процесс в динамике. Все началось в 2004 г. Меня как раз назначали президентом НП “РТС” и предправления ОАО “РТС”, и я сразу же с головой был вовлечен в этот увлекательный процесс. Тогда было объявлено о стремлении НДЦ приобрести пакет акций в ЗАО “ДКК”. Как выясняется, форма ЗАО тоже не дает возможности защитить существующих акционеров от появления новых, идеология которых не очень-то понятна, стратегия которых может быть иной. И мы видим это на примере ситуации с ДКК.
– Как вы считаете, НДЦ – дружественный акционер?
– Конечно же, НДЦ – дружественный акционер. Это одна из крупнейших компаний, которые работают на фондовом рынке. Между НДЦ и ДКК существует “мост”, по которому осуществляется перевод ценных бумаг. Это часть инфраструктуры – мы занимаемся одним делом.
– Если говорить простыми словами, НДЦ блокирует допэмиссию ДКК?
– Действительно, беседы и проработка вопроса об увеличении капитала ДКК продолжаются с сентября 2006 г. К сожалению, у нас сегодня появилась возможность сказать, что НДЦ не дает нам увеличить уставный капитал ДКК, хотя я не устаю подчеркивать, что увеличение капитала носит исключительно экономический характер. Мы эти доводы приводили, приводим... Только за прошлый год объем активов, который хранится в ДКК, вырос примерно в три раза и достиг около $85 млрд, объем операций, которые проходят через ДКК, тоже вырос в три раза. ДКК – прибыльная организация, за прошлый год прибыль составила 63 млн руб. Вся она была капитализирована, но капитал вырос всего на 30%. То есть налицо несоответствие динамики увеличения капитала и взрывного роста активов и операций.
Дело в том, что с самого создания ДКК было решено, что компания будет оказывать свои услуги по минимально возможным ценам. Решения по тарифам ДКК принимаются комитетом основных пользователей. То есть мы перед собой цели повышения капитализации за счет увеличения тарифов никогда не ставили и не ставим. Мы прекрасно понимаем, что за счет только капитализации доходов мы не сможем обеспечить пропорциональный рост капитала, с тем чтобы снизить риски. Поэтому увеличение капитала ДКК необходимо. И именно поэтому мы постоянно ставим этот вопрос и будем вынуждены ставить его и в дальнейшем до тех пор, пока наши коллеги-партнеры и соакционеры не согласятся с таким решением.
Но сейчас сложилась не совсем ясная ситуация, когда наши партнеры просто не приходят на совет директоров, который должен рассмотреть вопрос об увеличении капитала ДКК. Причем в работе любых других советов директоров они активно участвуют. Мне не очень понятны их логика и аргументы, потому что они просто не называются.
– Со стороны это блокирование выглядит недружественным шагом со стороны НДЦ. Вы бы его так охарактеризовали?
– Я бы его охарактеризовал как непродуманный шаг, который противоречит интересам группы ММВБ.
– Каким интересам? Казалось бы, им должно быть выгодно задушить конкурента.
– Если рассуждать в этих терминах – захватить компанию, с тем чтобы она прекратила свою деятельность, – то обычно используется термин “рейдерство“. Я уверен, что в данном случае ни о чем подобном речь не идет.
– Какие могут быть выходы из сложившейся ситуации?
– Если акционер не хочет принимать участие в допэмиссии, он вполне может сократить свою долю или даже продать пакет. Тем более что есть желающие приобрести долю НДЦ в ДКК.
– Да, вы можете взять комментарии у них.
– А вы не думали обратиться в Федеральную антимонопольную службу? Все-таки НДЦ – это конкурент ДКК, который мешает развитию компании.
– Думали. Такое развитие событий возможно. Компания должна развиваться вне зависимости от того, кто и что думает об этом.
– Когда это может произойти?
– Решения нет. Мы все-таки сторонники достижения компромисса.
– Сейчас все банки сначала говорят об IPO, но потом продаются стратегам. Возможно ли, что, например, Deutsche Boerse, Лондонская фондовая или Шанхайская биржа купят 60% РТС?
– Я не стал бы исключать никакого варианта развития событий. Возможно все.
– А со стороны ММВБ когда-нибудь были предложения, пусть хотя бы на уровне слов?
– Нет, не было. Сейчас много говорят о том, что в России достаточно иметь одну биржу, но я считаю, что существуют риски, которые делают эту модель не совсем эффективной. И потом, существуют разные рынки. Каким образом можно объединить товарный рынок и фондовый? Внутри фондового рынка есть отдельные сегменты, которые имеют разные уровни рисков: рынок производных и рынок спот, внутри того же спота существуют различные технологические решения. Возможно ли все это собрать в единую биржу? И будет ли это оптимальным решением? Я думаю, что нет.
Количество биржевых площадок может быть любым, главное – чтобы денежная и бумажная ликвидность была сосредоточена в одном месте. Сейчас бумаги могут находиться в разных депозитариях, а денежные средства – в разных расчетных палатах. Это неправильно. Объединение центров ликвидности позволит снизить затраты, уменьшить комиссии и повысить эффективность работы.
– То есть должен быть один Центральный депозитарий, к которому может быть подключено несколько бирж?
– Создание Центрального депозитария – вопрос крайней важный с точки зрения развития рынка страны. Мы ощущаем потребность в нем и предполагаем, что после создания Центрального депозитария объем рынка может существенно возрасти.
– Что будет происходить с инфраструктурой фондового рынка, как она будет развиваться?
– Нас ждут серьезные перемены. Мне кажется, что подход противопоставления РТС и ММВБ уже устарел, нужно понимать, что игроков со временем может стать больше – и это будут очень серьезные игроки. Сейчас мы видим начало этого процесса. Он стартовал с прихода [скандинавской биржевой группы] OMX в Россию – создания Международной биржи “Санкт-Петербург”, в которой у скандинавов достаточно большая доля. На днях открыла свое представительство в России Deutsche Boerse.
Фондовый рынок России достиг тех уровней, капитализации и наполненности инструментами, которые интересуют глобальные биржи. С другой стороны, наш рынок тоже стал частью глобального фондового рынка. Наши инвесторы могут покупать российские бумаги и внутри страны, и вовне. Поэтому главный вопрос, который будет влиять на конкурентоспособность российской инфраструктуры, – сможет ли она предоставить конкурентные услуги по лучшим ценам и при этом быть сопоставима по рискам с западными игроками. Это очень серьезные вызовы, которые нам ставит современность.
Я считаю, что необходимо приложить все усилия, чтобы в России существовала российская, регулируемая российским регулятором инфраструктура, которая была бы по эффективности равна международной. Эта задача, которую необходимо реализовать и которая назрела в высшей степени.
– Довольно часто приходится слышать, что РТС со временем превратится в срочную биржу. Вы с эти согласны?
– РТС эффективно работает в различных сегментах. Я не думаю, что РТС имеет смысл превращаться в срочную биржу. Очевидно, что классический рынок РТС востребован, востребована и RTS Board.
– А что сейчас приносит больше денег? Какой сегмент?
– В прошлом году прибыль группы РТС – $23,7 млн, в позапрошлом – $10 млн. Для нас важна совокупная эффективность рынков. Все они прибыльные, и все они хорошо развиваются. Конечно, если говорить о потенциале развития, то у срочного рынка он самый большой. В мире соотношение срочного рынка к спот-рынку – 10 к 1. В России пока не так, а значит, расти срочный рынок будет гораздо быстрее, и мы его всячески развиваем. Мы создали товарную секцию, структурировали срочный рынок в соответствии с мировыми стандартами, работаем над предоставлением рынку новых инструментов, повышаем надежность гарантийных фондов. Но это не умаляет значение других сегментов.
– По ликвидности на спот-рынке за последние 1,5–2 года ММВБ резко оторвалась от РТС. Что произошло?
– Ничего страшного не случилось, и это можно легко увидеть после того, как в России была введена система отчета внебиржевых сделок. Объем отчетов, который фиксируется РТС, очень существенный. За первый месяц мы получили отчеты по 67 394 сделкам на общую сумму 755,37 млрд руб. Это 98% общего объема отчетов на всех российских фондовых биржах. Эти данные подтверждают то, о чем мы всегда говорили. Классический рынок акций – это очень маленькая верхушка огромного айсберга, который находится вне биржи. По сути, это определенная индикация, которая формирует рынок.
У наших коллег несколько иной рынок: это и 100%-ное преддепонирование, и предоставление плеча, и концентрация на самых ликвидных бумагах. Мы считаем, что это замечательный рынок, который, безусловно, необходим. Но сравнивать его с другими рынками, включая срочный или классический, бессмысленно. Это разные по своей экономической природе рынки.
– Кому принадлежит компания Bestep Limited, единственный акционер-нерезидент, которая появилась в списке акционеров РТС после размещения допэмиссии?
– Это некие структуры, близкие к Газпромбанку, насколько я знаю.
– Скоро будет собрание акционеров РТС – 19 июня. Вы будете продолжать руководить биржей?
– По крайней мере собрание действительно рассматривает этот вопрос – и уж как проголосуют акционеры.
– Но вы собираетесь продолжать свою работу в РТС?
– Будущее – это искусство возможного. Я думаю, что возможны различные варианты.
– Нам говорят, что вы решили покинуть РТС и пойдете работать в государственную компанию.
– Скрывать не буду, есть ряд предложений, достаточно интересных с точки зрения развития карьеры. Я действительно сейчас думаю, принять ли их, какое из них принять и каким образом продолжать свою карьеру. Окончательное решение еще не принято.
– Когда вы определитесь? Времени до собрания осталось мало.
– Совет директоров утвердил повестку дня и мою кандидатуру. Придется либо сейчас переносить собрание, либо проводить его с теми кандидатурами, которые уже были утверждены. Но потом можно провести новое собрание.
– Почему вы начали рассматривать другие предложения о работе?
– Мне интересны предложения, потому что сейчас завершен очень важный и сложный этап – реструктуризация группы. Я горд тем, что РТС сегодня имеет серьезные финансовые резервы и развивается по всем направлениям. Но существуют и другие интереснейшие варианты развития событий и карьерного роста. И как минимум стоит серьезно их проанализировать.
– А что за предложения, можете сказать?
– Не могу.
– То есть вы скорее всего уйдете?
– Если говорить абстрактно, то периодическая смена руководства – это плюс. На динамичном рынке, где очень серьезная ситуация, где гигантское столкновение интересов, где стоят серьезнейшие вызовы, плановая, продуманная, с обеспечением преемственности смена руководства, наверное, пойдет на пользу компании.
– А кто может стать вашим преемником?
– Тот, кого выберут акционеры.