Александр Хлопонин, губернатор Красноярского края
– С моей точки зрения – вполне взвешенная, продуманная, учитывает все нюансы стратегии развития компании “Норильский никель”, а также краевой и российский контекст. Там есть четкое понимание, что Норильск как город сохраняется на очень длительную перспективу, 50–70 лет минимум, никакой вахты там не будет. И, конечно, это будет работающий город, а не город пенсионеров. Мероприятия в рамках этой стратегии подразумевают, что тот, кто работает в Норильске, будет получать высокую заработную плату, но количество людей, там проживающих, будет постепенно сокращаться. Стратегия долгосрочная, поэтому никаких резких движений не предусматривает. Но она пока официально не представлена, была только внутренняя презентация в Норильске.
Потратив два c лишним года на объединение Красноярского края с Таймырским и Эвенкийским автономными округами, Александр Хлопонин вчера возглавил собственноручно укрупненный регион. Бывший гендиректор “Норильского никеля” руководит территорией уже пятый год. За это время он превратился в настоящего патриота Сибири – утверждает, например, что Красноярск пользуется большой популярностью у молодежи из других городов и способен составить конкуренцию Москве и Петербургу. За счет чего это происходит и как на ситуацию в крае повлияет развод акционеров “Норникеля”, Хлопонин рассказал в интервью “Ведомостям”.
– В этом году Красноярский край наконец объединился с Таймыром и Эвенкией. Когда, на ваш взгляд, этот проект начнет приносить отдачу?
– Объединение края, как и наши крупные инвестиционные проекты – освоение Ванкорского нефтегазового месторождения, создание крупного энергопромышленного кластера в Нижнем Приангарье, – это фундамент. Все это создает условия для того, чтобы в течение короткого периода времени Красноярский край начал получать значительные социальные и экономические выгоды: новые рабочие места, стабильный рост доходов от налогообложения.
– Проект, стало быть, долгосрочный?
– Нет, почему же, мы по всем направлениям стартовали с реальными инвестициями. Промышленная эксплуатация Ванкорского месторождения начнется в 2008 г., первая очередь проекта комплексного развития Нижнего Приангарья, включающая достройку Богучанской ГЭС, строительство Богучанского алюминиевого завода и ЦБК, будет запущена в 2009 г., дорога в обход Красноярска уже строится, программа переселения с Севера реализуется. То есть процесс пошел. Но эффект есть уже сейчас: глядя на все наши крупномасштабные проекты, приходят новые инвесторы и начинают строить современные торговые и деловые комплексы, гостиницы. Уже сегодня создано 40 000 новых рабочих мест. Бюджет Красноярского края за 2006 г. превысил 100 млрд руб. (в 2002 г., когда Хлопонин избрался губернатором, бюджет края составлял 22 млрд руб. – “Ведомости”). И не только за счет хорошей конъюнктуры на рынке цветных металлов – приток инвестиций действительно очень большой.
– Развод основных акционеров “Норильского никеля” повлияет на деятельность губернатора Красноярского края?
– Мне не важно, кто будет контролирующим акционером этой компании. Принципиальным для меня является наличие российского собственника в компании: у него подход и стратегия несколько иные, чем у иностранцев, он лучше понимает, что у нас тут происходит. Поэтому сойдутся нынешние собственники или разойдутся, сменится ли там собственник вообще, какие события с акционерным капиталом произойдут, само по себе неважно. Заводы в любом случае с территории края никуда не денутся. Важно то, что стратегия компании до 2020 г. утверждена и согласована со стратегией развития края. Так что я не вижу здесь проблем. Однако за последствиями этих событий я наблюдаю, это мне интересно и небезразлично.
– Вы ведь давние друзья с Михаилом Прохоровым. Сейчас, когда “Интеррос” фактически разделяется на две новые компании, у Прохорова, возможно, появятся какие-то новые проекты в Красноярском крае. Вы уже обсуждали с ним деловые вопросы в этой связи?
– Знаете, у нас сложилась хорошая традиция: мы друзья и стараемся обсуждать в первую очередь нерабочие темы. Что касается проектов – пусть они с Владимиром Потаниным сначала все оформят у себя, а потом посмотрим, какие совместные проекты нам были бы интересны с каждым из них. Я слышал, что Прохоров собирается заниматься электроэнергетикой – что ж, на территории края много интересных объектов. Знаю, что он занимается высокими технологиями в области водорода – надо посмотреть, насколько Сибирский федеральный университет может вписаться в эту программу. И Потанин, и Прохоров – крупные предприниматели. Я буду рад, если они придут в край с новыми проектами.
– Как вам недавно разработанная стратегия развития Норильска?
– А у Красноярска подобная стратегия развития будет?
– Да, и не только у него. В течение 2007 г. должны быть разработаны стратегии Красноярска, малых городов, закрытых административно-территориальных образований, сельских местностей. У Красноярска в отличие от Норильска стратегия должна быть направлена на приток населения, увеличение количества рабочих мест; исходя из этого в основе стратегии развития Красноярска должен быть другой подход к строительству жилья, дорог, социокультурных объектов, к планированию энергоресурсов.
– Как продвигается новое переселение в Сибирь? У вас же сейчас столько инвестиционных проектов – и повышенные потребности в специалистах.
– Мне не нравится термин “переселение в Сибирь” – напоминает о каторжанах, которых сюда в свое время высылали. Сибирь сегодня становится привлекательной территорией для молодежи с точки зрения рабочих мест, образования... Проблема оттока трудоспособного населения из Сибири была только в одном – в неразвитой экономической и социокультурной среде. Некуда пойти молодому парню или девушке после работы. Но, с другой стороны, совершенно иной возможный темп развития карьеры, и сейчас, когда запланировано столько проектов, этот темп может стать еще выше. Москвич, конечно, вряд ли поедет в Красноярск, но ребята из Екатеринбурга, Томска, Омска – с удовольствием. Большая роль тут принадлежит созданному у нас недавно Сибирскому федеральному университету – это университет XXI в., который будет притягивать к себе студентов.
– Помимо российской молодежи есть же и зарубежные трудовые мигранты. Вы, помнится, тоже хотели их привлекать для краевых инвестпроектов.
– Мое мнение – государственная политика привлечения мигрантов должна быть продуманной и сбалансированной между возможностями и рисками, иначе процесс миграции станет неуправляемым. Краю нужно 25 000–30 000 мигрантов, а нам на этот год выделили квоту 180 000. Это сбивает многие рыночные процессы. Я думаю, так происходит потому, что Россия только приблизилась к созданию современной миграционной политики.
– Правда ли, что к строительству Богучанской ГЭС будут привлекать заключенных?
– Нет, это неправда, такой задачи не стоит, что записано в соответствующем меморандуме участников проекта. Никто насильно заключенных к строительству привлекать не собирается. Но есть категория поселенцев – бывших заключенных, которые живут на поселении в крае после отбытия наказания и работают на предприятиях в системе ГУИН. Если они готовы за достойную зарплату заниматься такой работой, почему же их труд не использовать, если структура, в которой они работают, достаточно мощная и сильная? Но никто их пока в проект не включал. Я знаю, что эта идея вызывает беспокойство у Анатолия Борисовича Чубайса: он считает, что это нарушение прав человека, могут быть международные проблемы. И если идея продолжит вызывать такое отторжение, она не будет использована.
На территории Красноярского края работает много небольших фирм, которые могут принять участие в строительстве инфраструктурных и промышленных проектов в Нижнем Приангарье. Но на проект будут выделяться огромные федеральные деньги. Структуры, которые выиграют тендеры на строительство, должны быть прозрачными для государства – с точки зрения капитала, основных фондов, техники, которая у них есть.
– А предприятия ГУИН сейчас вносят заметный вклад в экономику края?
– Вносят, но небольшой. В основном их деятельность касается качественного поддержания жизнеобеспечения учреждений ГУИН. На самом деле краевое подразделение – одно из самых материально обеспеченных в системе ГУИН.
– Каков ваш прогноз по результатам думских выборов в Красноярском крае? Победит “Единая Россия”?
– Победят те, за кого проголосуют люди. Если вы хотите спросить, буду ли я использовать административный ресурс для поддержки “Единой России”, то отвечаю: я член партии “Единая Россия”, поэтому для ее поддержки как частное лицо буду делать все, что от меня зависит. Давить на кого-то я не собираюсь – буду использовать для агитации только свой личный потенциал. Победит ли “Единая Россия”? Думаю, сегодня в Красноярском крае созданы условия для того, чтобы она победила. Выборы в краевое законодательное собрание, где “Единая Россия” набрала 42%, подтверждают то доверие, которое существует. А в том, что противниками “Единой России” будут использованы любые технологии, в том числе и марши несогласных, не сомневаюсь. На то и существует демократия.
– Значит, вы марш несогласных не будете запрещать?
– Если они будут нарушать закон, государство будет наказывать, но это вопрос не ко мне, а скорее к правоохранительным органам. Если они будут действовать по закону, заранее попросят площадь для митинга – нет проблем. Выступайте, это ваше полное моральное право. Но если они будут умышленно нарушать порядок, создавать провокации, перегораживать уличное движение – вот это нельзя позволять ни при каких обстоятельствах.
– Вам будет сложнее управлять краем после объединения? Территорий-то прибавилось.
– В какой-то мере – да, это усложнит работу. Понятно, что с уровня субъекта Федерации переместиться на уровень района в моральном плане будет для многих сложно. На каждой территории действовали свои стандарты жизни: в Эвенкии – одни, на Таймыре – другие. Надо их выравнивать, принимать законодательство, которое не ухудшало бы условия жизни людей.
– Что будет с таймырским и эвенкийским губернаторами?
– Они оба молодые, прогрессивные, с богатым опытом работы. Знаю, что им сейчас поступают предложения из разных мест, в том числе и из администрации края. Вообще, здесь все зависит от их собственного выбора.
– А вы сколько времени еще готовы работать губернатором?
– Я же не сижу и не считаю, сколько дней до “дембеля” осталось. О том, чтобы уйти, не думаю – хотел бы доделать все, что начал.