Подопытные “Крестьяне”
Совладелицы “Проуна” (слово изобрел художник Эль Лисицкий, сократив, как любили революционеры, выражение “проект утверждения нового”) Марина Лошак и Мария Салина на вопросы о целях галереи отвечают, что создали они ее для своего удовольствия, чтобы заниматься тем, что приятно. Нравится же им делать экспозиции, им же интересные, без ограничения тематики. Вслед за выставкой про образ крестьян в русском авангарде планируется выставка про двери в разных культурных традициях. Так что никаких особых коммерческих целей у галереи нет. Она должна стать комфортным местом для любителей искусств, склонных к артистическому гурманству, готовых углубляться в частности и разбираться в подробностях. И приятным местом для коллекционеров, где можно демонстрировать на выставках фрагменты своих собраний в хорошей, проверенной компании.
Как раз для тех, кто ждет от выставок не сильных впечатлений, а возможности углубиться в историю искусств, и открыли “Крестьян. Постсупрематический эпос”. Выставка – это семь десятков работ (в основном карандашных и акварельных) учеников Малевича: Николая Суетина, Константина Рождественского, Анны Лепорской, Эдуарда Криммера. По заданию учителя в конце 20-х гг. эти художники, вполне состоявшиеся, занялись упражнениями на тему крестьянского труда, который надо было показать по законам супрематизма – художественного метода, изобретенного Малевичем.
Кроме правоверно супрематических работ, чтобы вместо лиц – пустые пятна, вместо тел – набор геометрических фигур, на выставке много обычных, достаточно традиционных карандашных набросков. (Все, что относится к русскому авангарду, имеет коллекционную ценность.) Например, серия крестьянских портретов, сделанных Николаем Суетиным, или его же многочисленные зарисовки снопов в поле. Так, прочеркушки. Но по ним отлично видно, как изображение человека или предмета постепенно – от наброска к эскизу – превращается в схему, символ или знак.
Если считать Малевича пророком и медиумом, а такие ученые и впечатлительные люди есть, то, конечно, легко сказать, что в своем крестьянском цикле он предугадал ужасы коллективизации. Но изображение человека – не человек, и крестьяне с граблями просто были доступными моделями для художнических упражнений. К тому же супрематические опыты Малевич производил не только с ними.
Но вот что на выставке неожиданно поражает, так это заметная близость супрематических фигур соцреалистическим. Условно геометрические женщины с граблями и крестьянка с серпом Константина Рождественского выглядят так же монументально, как счастливые колхозницы на павильонах ВДНХ и девушки с веслом в парках сталинской эпохи. Что подтверждает существующую теорию о том, что соцреализм идейно продолжил авангард. И формалистам и соцреалистам интересны были не люди, а символы людей, не жизнь, а утопия.