КАРТИНА МИРА: Экономика “Большого скачка”

Результатом всех этих процессов явилась поразительная готовность со стороны международных инвесторов покупать риск. Риск измеряется амплитудой и частотой колебаний цен на определенный актив и имеет определенную цену. И цена эта за последние годы фантастически упала. Один из способов оценить риск – посмотреть на рынок суверенных облигаций. Чем больше разница (спрэд) между доходностью суверенных облигаций развивающихся стран и доходностью американских казначейских облигаций, т. е. эталона безрисковых инвестиций, тем выше цена риска.

Плану Маршалла исполняется 60 лет, и надо признать, что проводимые многими исторические параллели между послевоенной Западной Европой и сегодняшними развивающимися странами представляются крайне заманчивыми.

История экономического восстановления Западной Европы после Второй мировой войны в общих чертах выглядит так. США вложили примерно $9 млрд в поддержку европейской экономики в течение двух лет до 1947 г., а затем, уже в рамках плана Маршалла, еще $13,3 млрд в период с июля 1947 г. по 1951 г. Эта сумма приблизительно соответствует сегодняшним $125 млрд. США не только вкладывали в восстановление европейской промышленности. Поскольку потребительский рынок в Европе оставался еще довольно длительное время неплатежеспособным, США продолжали закупать европейские товары, в результате чего резко подскочил американский внешнеторговый дефицит. Уже к концу действия плана Маршалла все страны Западной Европы, получившие американскую помощь, – за исключением разделенной Германии – превысили свой довоенный уровень производства. Не менее важным экономисты считают начавшееся в тот период проникновение на континент либеральных экономических принципов и американских методов управления производством.

Сравнивать ситуацию тогдашней Европы с нынешним положением развивающихся стран особенно интересно тем инвесторам, которые в последние годы все активнее покупают акции на рынках Мексики, Бразилии, Польши, Турции и России, получая при этом невероятно высокие прибыли. Правы ли эти инвесторы?

Очевидные сходства

Инвестиции в финансовые рынки развивающихся стран – это “надстройка”. А “базис” – это рост прямых иностранных инвестиций в национальную экономику, индустриальную базу и развитие производства. Таких инвестиций поступает в развивающиеся страны примерно в три раза больше, чем портфельного капитала, идущего на финансовые рынки. Только в Китай ежегодно ввозится иностранного инвестиционного капитала более чем на $60 млрд. Для сравнения: в 1990 г. Китай получил лишь $3,5 млрд. Последняя статистика Конференции ООН по торговле и развитию, относящаяся к 2005 г., показывает, что прямые инвестиции в развивающиеся страны, включая Восточную Европу и СНГ, составили $374 млрд. За год они выросли на 22%, а с 1990 г. – более чем в 10 раз. За тот же период объем прямых иностранных инвестиций в развитые страны тоже вырос, но лишь в пять раз.

Сейчас не существует государственных механизмов, подобных плану Маршалла. Но это и не нужно. Частный сектор вкладывает сегодня в развивающиеся рынки гораздо больше (и, вероятно, эффективнее), чем в свое время Вашингтон в Западную Европу.

Еще одно сходство: США и сегодня выступают в роли генератора спроса на товары. США так много покупают продукции Китая, Индии, других стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, что дефицит американского внешнеторгового баланса сейчас – $800 млрд в год, или 6% ВВП. Впрочем, сегодня мировой спрос поддерживается и богатой Западной Европой, и странами – производителями природных ресурсов, что делает систему более стабильной.

В послевоенные годы международную финансовую стабильность обеспечивала валютная система, названная в честь места, где она была основана, – курорта Бреттон-Вудс в штате Нью-Гемпшир. Система базировалась на долларе США. Поскольку доверия к бумажным деньгам было мало, иностранные центробанки имели право обменивать накопленные доллары на золотой запас США по установленному курсу. По мере накопления долларов за границей стало ясно, что золотого запаса США не хватит, чтобы все их обменять. Чтобы система не рухнула, иностранные центробанки придерживали доллары в течение всех 60-х гг., и лишь Франция упорно выменивала доллары на золотые слитки.

Знакомая картина, не правда ли? Хотя курс большинства основных мировых валют более или менее плавающий и никакой валютной системы не существует, выброшенные за пределы США доллары тем не менее накапливаются в сейфах различных центробанков мира. Центробанки скупают их, чтобы их собственные валюты не росли против доллара, а экспорт их стран не терял конкурентоспособности.

Огромные золотовалютные резервы тем временем служат якорем множества национальных валют и финансовых рынков. За последние десятилетия резервы на счетах центробанков увеличились более чем на $2,5 трлн. Резервы Китая превышают сегодня $1 трлн, резервы России – $400 млрд.

Иными словами, кризис, подобный событиям 1997–1998 гг., когда валюты стран Юго-Восточной Азии одна за другой начали идти ко дну, миру сегодня не грозит. Уже тогда Тайвань и Китай, обладая скромными по сегодняшним меркам валютными запасами, смогли отбиться от спекулянтов.

Еще одно сходство между двумя эпохами – принятие развивающимися странами американской идеологии, во всяком случае, тех ее аспектов, которые касаются свободного рынка и открытости для торговли и инвестиций, а также американских навыков менеджмента.

Оптимизм рынка

Если воспользоваться данными индекса облигаций развивающихся стран EMBI+, то можно заметить, что цена риска сейчас упала до 1,5 процентного пункта. Еще два года назад разница составляла 3 процентных пункта – тогда это тоже был рекорд. В 2002 г. доходность бразильских государственных долларовых евробондов на 22 процентных пункта превышала доходность американских казначейских облигаций. В апреле – мае этого года разрыв сократился до 1,5 процентного пункта.

За последние месяц-полтора цена риска вновь подскочила, но в исторической перспективе она остается еще очень и очень низкой. Это значит, что рынок видит самые светлые перспективы для сегодняшнего бума в развитии новых экономик. Можно сказать, что с точки зрения рынка экономическая картина мира – это повторение сегодняшними развивающимися странами прежнего успеха Западной Европы.

Будем надеяться, что это так. Однако вероятность того, что перспективы так и останутся радужными, чрезвычайно мала. Слишком много различий между сегодняшней ситуацией и положением Западной Европы 60 лет назад.

Ключевые различия

Во-первых, для тогдашней Европы речь не шла о выходе из сельскохозяйственной бедности на уровень индустриальных держав. Стержневые страны региона были высокоразвитыми промышленными капиталистическими державами еще до появления США на международной арене. Европа восстанавливалась, а не развивалась.

Во-вторых, в годы холодной войны Запад был един в политическом отношении – хотя бы потому, что существовала реальная угроза со стороны Советского Союза. Сегодня, при том что США являются основателем и гарантом международной экономической и финансовой системы, система эта открыта для таких государств, как Россия или Китай, которые идеологически враждебны Вашингтону – и более того, хотели бы из этой системы выйти. Владимир Путин, например, недавно выразил желание создать альтернативную международную экономическую систему.

Это создает опасные предпосылки для политической нестабильности. Сегодняшняя Америка заметно слабее самой себя образца послевоенных лет, когда США были доминирующей державой в политическом, экономическом и военном отношении. Более того, сегодня Вашингтон все менее расположен проводить открытую, альтруистическую и многостороннюю политику.

И наконец, в-третьих, Европа очень быстро в своем развитии стала континентом потребления. Системы социальной защиты возникли в Британии, Франции, ФРГ, Скандинавии и других странах прежде даже, чем те добились экономического процветания. Потребительский спрос поддерживался тогда и продолжает поддерживаться сейчас щедрыми государственными пособиями. Ничего подобного не существует в сегодняшних странах Азии и Латинской Америки. При растущей конкуренции и падении цен на потребительские товары спрос в этих странах будет расти относительно медленно – намного медленнее, во всяком случае, чем это необходимо для того, чтобы абсорбировать товары, производимые все возрастающими производственными мощностями этих же стран.

Итак, сходства между нынешним развивающимся миром и послевоенной Европой, безусловно, есть, но различия настолько существенны, что здоровая доля пессимизма во взгляде на сегодняшний мир не помешала бы.