ИЗБРАННОЕ ЧТЕНИЕ: Смерть по-американски
Правда, террористка эта родилась не в мусульманской, а в самой что ни на есть правоверной американской семье. Дочь ирландской католички и еврея, девочка Мерри (именно так – с двумя “р”) растет в условиях абсолютного благополучия и родительского равнодушия ко всем верам, кроме одной: все должно быть правильно. На самом деле главный герой книги вовсе не она, а ее отец – блистательный Сеймор Лейвоу по прозвищу Швед, сын выбившегося в люди еврея-перчаточника, внешне совершенно не похожий на соплеменников – светловолосый, голубоглазый, стройный спортивный бог, лучше всех в округе игравший в бейсбол, футбол и баскетбол. Но от заманчивых предложений спортивных клубов Швед отказался и стал президентом отцовской фирмы, производящей дамские перчатки. Историю перчаточного дела Рот изучил с завидным тщанием, из романа вы узнаете, для чего используется кожа молодых телят и ягнят, как она обрабатывается, кроится, сшивается и что такое “вилочка”.
Благородный, ответственный, обаятельный Швед возводит свой американский рай последовательно и почти легко. Служба в морской пехоте, женитьба на красавице, завоевавшей титул “Мисс Нью-Джерси”, покупка дома, бизнес, постепенно принесший миллионное состояние, рождение любимой дочки. Все очень по-американски, все. Однако в 16 лет крошка Мерри взрывает почту, протестуя против войны во Вьетнаме; от взрыва гибнет ни в чем не повинный человек. Девушка исчезает, а тщательно возводимое ее отцом здание благополучия разваливается на глазах с душераздирающим треском. Но “Американская пастораль” – ни в коем случае не антитеррористический роман, терроризм здесь – частный случай куда более страшной войны.
Рот словно бы разыгрывает в лицах евангельскую притчу о доме, построенном на песке. Под пером писателя хозяин, поленившийся строить фундамент, наполняется плотью и кровью. Только вот в варианте Рота недальновидный строитель – праведник. Человек долга, живущий ради счастья семьи, обожающий жену и дочь, всей душой преданный Америке.
Перед нами великолепно прописанная (и в общем неплохо переведенная) история духовного краха. Но краха не драйзеровского подлеца из “Американской трагедии”, явно окликаемой в романе, а американского рыцаря без страха и упрека. Рот проведет своего героя по кругам тяжелейших душевных мучений, невыносимой внутренней ломки. В конце концов Швед даже встретится с пропавшей Мерри, по которой так тосковал, но при встрече не сможет сдержать рвоты, и на то будут свои причины. До ответа – почему он проиграл? в какой момент сделал неверный шаг? – герой так и не доберется.
Рот не станет договаривать это за него и додумывать за читателя. Только даст намек, еще в начале книги процитировав толстовскую “Смерть Ивана Ильича”, повесть о председателе суда, жизнь которого с домом в Петербурге, тремя тысячами жалованья и достойными друзьями “была самая простая и обыкновенная и самая ужасная”. По американским меркам, саркастически уточняет Рот, это значит “просто замечательная” жизнь. Он рассматривает эту жизнь безжалостным взглядом художника. В финале книги в очередной раз проливается кровь. История доброго американского малого оказывается кровавой давильней.