ДУШЕВНОЕ РАВНОВЕСИЕ: Род взаимодействия

Не раз приходилось мне консультировать людей перед собеседованием при поступлении на работу. Почему-то это простое житейское дело многих вгоняет в стресс.

Одна девушка говорила:

– Я так волнуюсь! Вдруг что-нибудь не так скажу, произведу не то впечатление...

Другой молодой человек приходил на собеседование, как на ристалище, и в каждом отдельном случае считал необходимым выиграть эти Олимпийские игры – а там хоть трава не расти. А ведь ему потом – в случае успеха перформанса – на этой работе работать, и с ним кому-то придется иметь дело по делу, а не по “соревнованиям на кубок”.

Еще одна моя клиентка полагала, что люди, проводящие собеседование, будут решать ее судьбу. Работу, о которой шла речь на собеседовании, она воспринимала с самой что ни на есть большой буквы (через неделю – возьмут ее на эту работу или не возьмут – это пройдет). Свою судьбу она, конечно, тоже воспринимает с большой буквы (и это пройдет, правда, времени потребуется больше, чем неделя). Ей было бы обидно узнать, что разговор с нею для неглавной заместительницы полуглавного начальника не самого важного отдела – всего лишь одно из многих внеурочных дел, которые все время мешают этой заместительнице сосредоточиться на прямых обязанностях.

Нередко идущие на собеседование люди, особенно молодые, чувствуют себя как дети, которые “на новеньких” выходят во двор: будто во дворе есть какие-то “свои”, которые новичка могут принять в игру, а могут и не принять – как карта ляжет.

Один опытный в собеседованиях человек говорил так:

– Я иду не просить, а договариваться. Даже если я заинтересован в той работе, о которой идет речь, я все равно воспринимаю себя как равноправную договаривающуюся сторону: нужно рассказать (и показать), что я могу и умею, но нужно и толково расспросить, какова конкретно, в деталях та работа, на которую я собираюсь подрядиться, каковы внешние условия – формы оплаты, структура власти и подчинения, отношения в коллективе и многое другое. И так же, как я могу подойти или не подойти нанимателю, так и предлагаемая работа может мне подойти или не подойти. Собеседование – это в каком-то смысле проект возможного союза. Не всякий проект хорош, но всякий дает определенный опыт и возможность избежать неурядиц, которые грозят людям, не узнавшим заранее все необходимое.

Кроме того, продолжал он, собеседование – это определенный род взаимодействия, который требует навыков и умений. Если я, например, хороший программист, этого еще недостаточно, чтобы разобраться в непростых человеческих ситуациях. Мне важно понять, с кем я на собеседовании разговариваю, насколько этот человек, с одной стороны, полномочен представлять свою организацию и с другой – насколько он глубоко информирован о конкретной ситуации в том подразделении, в котором я, может быть, буду работать. Если человек просто выполняет функции отборочной комиссии, ничего не решая и мало что зная о действительных условиях работы, я стараюсь эти ворота миновать, ожидая возможности действительно серьезного разговора. А если разговор серьезен, я и веду его серьезно, стараясь показать свои сильные стороны, но не избегая при необходимости упоминания и о слабых, и того же я жду от собеседника. Ведь собеседование – это собеседование, беседа двух (или больше) людей, а не игра в одни ворота.