Дом заходящего солнца
Когда в начале 2003-го появился “Сумрачный самурай”, распознать глобальный замысел Ямады было еще невозможно. Этот фильм про самурая – стоика и скромника, который никогда не обнажает меч, поскольку слишком искусен в бою (причем о его умениях никто не подозревает), восторгал тогда не идеями Ямады, а самой своей кинематографической культурой. Именно после “Самурая” лично я по-настоящему оценил уровень современного японского кино. Ёдзи Ямада, конечно, мэтр и патриарх, но не Куросава и не Имамура, а как воссоздает XIX век! А как тонко – на полувзглядах – передают любовь его актеры!
Если без связи с двумя предыдущими фильмами посмотреть “Любовь и честь”, она тоже покажется историей частной – красивой трагической мелодрамой, не претендующей на исторические обобщения. Действие почти замкнуто в пространстве скромного дома. В нем чувствует себя пленником молодой самурай, который служил при сёгуне дегустатором блюд, пробующим, не отравлены ли они, мечтал бросить убогую службу, но не успел: ослеп, попробовав ядовитое яство. Теперь ему равно противны своя беспомощность и необходимость всех за все унизительно благодарить: за фальшивые слова сочувствия, за пенсию, которую удалось выпросить у сёгуна. Вдобавок вроде бы выходит так, что пенсию назначили по протекции одного влиятельного человека. И что его, слепого самурая, любящая и любимая жена вынуждена была заплатить за эту протекцию своей благосклонностью. В итоге слепец вызывает противника на дуэль.
Но, сопоставив все три фильма, приходишь к обобщениям. Ямада сделал трилогию не просто о чести, а о чести в период слома времен (крушения в середине XIX века древней власти сёгунов) и начала японской модернизации. Этот слом – за кадром трилогии. Только во второй части – “Скрытом клинке” – возникает исторический фон: та патриархальная Япония, где единственным благородным оружием считается меч, а использовать огнестрельное – постыдно (пройдет всего полвека, и грядет Цусима, где современнейшие японские крейсеры будут быстроходнее и дальнобойнее русских).
В сущности, это трилогия о том, что носителями истинных понятий о чести в Японии XIX века были только люди самые скромные и самоотреченные, не гнавшиеся за властью и благом, не определявшие господствующие политику и мораль. Не знаю, можно ли из этого сделать вывод, что Ямада считает это главной причиной, почему рухнула самурайская Япония. Или навязывать ему такие выводы – дилетантская европейщина? Но выводы напрашиваются.
Поэтому кажется, что это еще и трилогия об эмансипации честного человека от бесчестного общества. Причем Ямада шел от общего к частному. “Сумрачный самурай” – об эмансипации героя от самурайского клана, который, в частности, посылает его на неправедное убийство одного из своих членов, объявленного врагом. “Скрытый клинок” – об эмансипации от конкретного господина-сёгуна: герой исполняет его гнусный приказ, но потом убивает.
“Любовь и честь”, несмотря на итоговое для трилогии название (напоминающее о таких, как “Война и мир” и “Жизнь и судьба”), – об эмансипации от клановых стандартов в семейной жизни. Честь не в том, чтобы по самурайским правилам разобраться с якобы согрешившей женой. Честь в том, чтобы защитить свою любовь, свою семью, свою жену. Не зря именно этот фильм завершает трилогию: герои-самураи Ямады постепенно понимают, что честь – в личной честности. И ставят личную честь – и личную жизнь – выше общественной.