Нечто большее, чем мейнстрим
Концерты фестиваля не объединены никакой общей идеей – ну разве кроме той, что на них выступают представители джазового мейнстрима с родины джаза. Фестивалем это назвать трудно. Но простим арт-директору “Союза композиторов” Олегу Кирееву такой невинный пиар своего клубного репертуара. Уловка работает: медиа интересуются, публики хватает, джаз-фэны не перестают удивляться, откуда у уфимского (в прошлом) саксофониста столько драйва, – поскольку сам хозяин и в джем-сешнах принимает участие, и к гастролерам-солистам успевает подключиться.
Более того: сейчас ввиду бездействия (хочется надеяться, временного) самой успешной джазовой площадки страны – “Ле Клуба” Игоря Бутмана – роль ее перешла к уютному подвалу, и впрямь расположенному в здании, принадлежащем Союзу композиторов.
Квартет Бастера Уильямса поначалу чувствовал себя в этом подвале несколько скованно. Барабанщика Ленни Уайта все время что-то не устраивало: то подзвучка, то один из барабанов. Пианист Дэнни Гриссетт начал первую композицию с каких-то общих мест. В первом соло саксофониста Маркуса Стрикленда его холодность восприняли как неуверенность в себе. Публика поначалу тоже была напряжена. Еще бы! Ведущий концерта Михаил Митропольский передал требования музыкантов не курить и не шуметь, а маэстро Уильямс даже передразнил кого-то, говорившего по мобильнику. Но со второй композиции (“Триумфальный танец бабочки” Уильямса) все и вся как будто подменили: стало ясно, что квартет Бастера Уильямса – это музыка для музыкантов. Длинные, минут по двадцать композиции, состоящие из темы и импровизационных соло – одно за другим. При этом без малейших экивоков в публику – без легко узнаваемых цитат, без эффектных каденций и затянутых пауз. Сам Уильямс не исполняет выигрышные темы, а солирует в порядке общей очереди. И к тому же никак не настраивает на восприятие – только однажды, перед антрактом назвал сыгранные темы и остроумно закончил: “А сейчас краткая, но значимая пауза – антракт!”
Играли репертуар самого Уильямса, за исключением темы Телониуса Монка Epistrophy. Что неудивительно: Уильямс после смерти Монка воссоздал его квартет с пианистом Кенни Бэрроном. Недавно вышло переиздание записей Монка с Джоном Колтрейном, где Epistrophy есть даже в нескольких вариантах, на которые не преминул музыкально намекнуть в своей импровизации (на тенор-саксофоне) Маркус Стрикленд. И выяснилось, что “джаз для джазменов” может быть не чемпионатом по скоростному перебиранию клапанов и клавиш, а музыкой – на редкость поэтичной, чтобы не сказать – загадочной.
Квартет 65-летнего Бастера Уильямса, за свою карьеру успевшего поддержать безупречным ритмом всех классиков джаза – от массовика-затейника Эролла Гарнера до непредсказуемого Майлза Дэйвиса – вот уже двадцать лет выступает под маркой Something More – “Нечто большее”. Точное название! К тому современному мейнстриму, который у нас считается чуть ли не академической дисциплиной, музыка Something More относится так же, как, скажем, стиль Андрея Платонова к прозе его современников. Все вроде бы из тех же слов и предложений, из тех же нот и гармонических конструкций, но о чем-то совсем другом – определенно большем, чем мейнстрим.