КАРТИНА МИРА: Война иными средствами
В США и сторонники, и противники войны в Ираке бесконечно возвращаются к опыту Вьетнама. Сравнение натянутое. Куда больше иракская война напоминает другую авантюру в том же географическом регионе – советское вторжение в Афганистан в декабре 1979 г.
В то время СССР (в отличие от деморализованных и ослабленных политически США) чувствовал себя все увереннее. Цены на нефть, золото и сырье росли. Государства – клиенты Советского Союза везде и всюду теснили клиентов Запада.
Вводя войска в Афганистан, кремлевские мечтатели если и не мнили себя единственной супердержавой в мире, то во всяком случае не сомневались, на чьей стороне история. Для Америки вторжение в Ирак было столь же самонадеянным шагом. Да, морская пехота США не раз проводила операции по свержению неугодных режимов в Латинской Америке – в Гренаде, например, или Панаме. Однако Ирак должен был стать началом нового этапа. Победив в холодной войне, говорили неоконсерваторы, США должны и дальше продвигать идеалы западной демократии, не боясь использовать свое подавляющее военное превосходство над любым противником.
Советские войска провели в Афганистане 10 лет и потеряли 15 000 солдат и офицеров. К моменту вывода войск советская империя разваливалась. Потери США после четырех с лишним лет в Ираке (на июнь) “всего лишь” перевалили за 3500. Но и сейчас ясно, что ни Буш, ни его преемник – неважно, кто им станет, – не смогут уйти из Ирака, оставив там после себя хаос. Урегулирование же вполне может занять еще 5–6 лет. Если армия США будет нести потери, подобные майским, то за 10 лет аккурат наберутся те самые 15 000.
Кровавые реалии Ирака похоронили не только идеи неоконсерваторов, но и революцию в военной стратегии, задуманную бывшим министром обороны Дональдом Рамсфелдом. На бумаге его идеи выглядели блестяще. Современная армия должна быть высокотехнологичной, ей не нужны сотни тысяч вымазанных в грязи пехотинцев. Ей нужны прицельное оружие, способное с максимальной точностью поражать любую цель в любой точке земного шара, несколько дивизий специально обученных, мобильных десантников и обслуживающий персонал – те, кто готовит им пищу и штопает носки.
Информатика – важнейший компонент такой армии. Она дает командованию исчерпывающую картину, назначает цель для поражения с учетом общего эффекта огневого удара. Самое главное – современные методы анализа позволяют предсказать, какой эффект тот или иной военный удар произведет на военный потенциал противника, на его политическую систему и на моральную стойкость его общества.
Эту теорию, разработанную в Вашингтоне и названную Effect-Based Operations (EBO), блистательно описывает журналист Эндрю Кокберн в своей книге “Рамсфелд: его взлет, падение и катастрофическое наследие”. Используя компьютерные модели, авторы EBO намеревались свести военные действия к хирургической операции, где нет никаких сюрпризов, где весь театр военных действий до мельчайших деталей просматривается из оснащенного компьютерами центра и где все действия противника просчитываются наперед и предвосхищаются.
Все это мы уже видели в сериале “Звездные войны”, причем там же был предсказан и результат. Война всегда плохо поддается планированию, в ходе войны происходят случайности и промахи. Горстка плохо вооруженных партизан всегда способна сбить спесь с самой высокоорганизованной армии и подручными средствами пустить под откос напичканную самой современной электроникой “Звезду смерти”. Этот предсказуемый результат сегодня получен в Ираке. Хорошо обученные хирурги превратились в вульгарных мясников.
Однако военные специалисты Пентагона делают из иракского опыта другие выводы. В частности, они указывают на то, что современная, оснащенная высокими технологиями, мобильная армия одержала быструю и блистательную победу в Ираке. Проблемы стали возникать лишь на втором этапе кампании, при оккупации. Это равносильно заявлению, что первый этап московской кампании Наполеон как-никак выиграл. Несправедливо его судить строго лишь потому, что на втором этапе, уже после того, как он захватил Москву, у него начались неприятности.
Пентагон продолжает свято верить в магическую силу современных технологий. Иначе зачем бы Вашингтон брался устанавливать неработающую систему ракетного перехвата на российской границе?
После войны в Ираке стратегическая доктрина Пентагона должна будет измениться – такое случается после любого крупного поражения. И не только в Пентагоне. Ирак похоронил само представление о том, что после окончания холодной войны Америка – единственная в мире военная сверхдержава. Эта идея была ошибочной изначально. Даже в самые кризисные годы Россия всегда могла испепелить эту сверхдержаву и все ее население.
Между тем главный вопрос, который встанет перед военными стратегами будущего, – это определение слова “победа”. Американский президент утверждает, что он не согласен принять никакого другого исхода в Ираке, кроме победы. При этом он никогда даже и не пытается объяснить, как эта победа, по его мнению, будет выглядеть.
В войне между ядерными державами победителей скорее всего быть не может. Военная же победа любой развитой военной державы над неразвитой – США над Ираком, России над Афганистаном, Израиля над всеми вместе взятыми арабскими странами – дело техническое. Однако Россия в Афганистане потерпела поражение, несмотря на быстрые военные успехи в 1979 г., США рано или поздно унесут ноги из Ирака тоже без столь желанной Бушем победы, да и Израилю постоянные поражения его противников тоже не приносят пока ни мира, ни безопасности, ни спокойствия.
В современном мире высказывание Карла фон Клаузевица, объявившего войну продолжением политики иными средствами, оказалось перевернутым с ног на голову. Политика есть продолжение войны.
Строго говоря, единственная военная кампания последних 100 лет, завершившаяся победой и длительным, прочным миром, – это победа западных союзников над странами оси Берлин – Рим – Токио. Эти страны не только были повержены на поле брани, но и сами стали надежными союзниками США. Но это как раз тот случай, когда военная победа была закреплена годами политики. И, конечно, экономики.