ТЕНДЕНЦИИ: Новое варварство

На протяжении последних веков – как минимум с начала эпохи Просвещения – овладевание знаниями, получение новой информации об окружающем мире было если не непременным условием, то во всяком случае одним из ключевых и наиболее надежных способов повышения социального статуса.

Поразительно, но мы, похоже, не заметили, что несколько лет назад глобализация отменила это правило. И сегодня возможности социального подъема людей, занимающихся именно получением и освоением новых знаний, хотя в разных обществах и различны, но даже там, где в целом высоки, все равно достаточно ограниченны.

Они не могут стать ни Сахаровыми и Ландау, с личными мнениями которых приходилось считаться генсекам, ни Беллами и Эдисонами. Человеческая деятельность стала настолько специализированной, что достижение социального успеха отвлекает слишком много сил и времени и превратилось в отдельное самостоятельное занятие, уже почти не совместимое с осознанием окружающего мира.

Фундаментальная причина этого – интенсификация коммуникаций, связанная с глобализацией: вы либо постигаете истину, либо реализуете постигнутое, переводя его в материальные либо социальные ценности. Это два разных вида деятельности, и успешно совмещать их крайне сложно; немногие исключения, как обычно, лишь подчеркивают правило.

Внешне это проявляется прежде всего в виде глубокого кризиса, переживаемого современной наукой как таковой. Ученые регалии девальвированы. Защита диссертаций стала не просто способом удовлетворения личного тщеславия, но и коррупционным минным полем не хуже перепланировки квартиры. После введения списков научных журналов, публикация в которых учитывается ВАК, взятка за публикацию качественного материала, по свидетельствам жертв, достигает в регионах 10 000 руб., а в Москве уже и 30 000 руб.

Но Россия лишь наиболее болезненно выражает глобальные тенденции. Во всем мире официальная наука буквально на глазах за последние 15 лет в значительной степени переродилась из поиска истины в вульгарный поиск грантов, т. е. в инструмент получения денег под достижение заранее предсказуемого результата. Она превратилась в сложный административный организм, даже в новый социальный уклад – не менее важный для национальных самосознаний, чем социальный уклад французских крестьян, но в большинстве случаев и не более полезный.

Самоотверженное постижение истины переродилось в обслуживание общественных интересов при помощи сложнейшим образом построенных ритуалов и неформальных, но от этого не менее циничных и пренебрегающих познанием мира согласований. Это необходимо, но это не является инструментом технологического прогресса. И, несмотря на активное освоение существующих технологий, в том числе меняющих общественные отношения (Интернет, мобильная связь), последние 15 лет стали уникальным временем в том смысле, что практически не появляется качественно новых технологических принципов.

Это вызвано изменением механизмов социального успеха: его достижение требует грамотной социальной коммуникации, умения правильно вращаться в правильно выбранных сообществах – а поиск знаний лишь отвлекает, отнимает время и силы у этого ключевого занятия.

В результате происходит жесткий отбор: кто-то специализируется на постижении знаний, кто-то – на достижении социального успеха, которое не требует теперь даже простого паразитирования на добываемых кем-то знаниях. Подобная специализация слишком глубока – она отнимает у человека, являющегося по природе относительно универсальным существом, слишком много человеческого.

Новые технологии добывания и освоения знаний в свое время исправят положение. Но пока мы погружаемся в новое средневековье, новое варварство – социальный успех, а значит, и власть становятся уделом людей, последовательно пренебрегающих знаниями.