ИНТЕРВЬЮ: Александр Никитин, генеральный директор компании “Мираторг”


После того как ввоз в страну импортного мяса был серьезно ограничен, в России стало зарождаться новое поколение собственников компаний по выпуску сельхозпродукции. Гендиректор одного из крупнейших в стране агропромышленных холдингов – “Мираторга” Александр Никитин уверен, что следующим шагом станет поглощение наиболее эффективными компаниями своих менее эффективных конкурентов и в итоге на рынке останется 10–15 производителей свинины. Но произойдет это не очень скоро, ведь до сих пор половина производства свинины в России осуществляется в личных и фермерских хозяйствах. В интервью “Ведомостям” Никитин рассказал, как сформировалась и будет развиваться его компания, почему консолидация в отрасли неизбежна и почему акционеры “Мираторга” ни за что не расстанутся со своей компанией.

– Судя по меморандуму к размещению облигаций “Мираторга”, его активами владеют две кипрские структуры. Кто их бенефициары?

– Основатели компании – братья Александр и Виктор Линники.

– Как у них появилась идея заняться мясным бизнесом?

– Не многие сейчас помнят пустые прилавки советских магазинов, отчаянные попытки достать продукты, чтобы накормить семью. Государство тогда отменило монополию на внешнюю торговлю, и в начале 90-х Линники основали компанию, которая стала закупать за границей сыр, молоко, колбасные изделия и копчености. Потом занялись поставками свежемороженого мяса на мясокомбинаты.

– К сегодняшнему дню “Мираторг” вырос в довольно большой холдинг. Расскажите, как шло формирование компании.

– На протяжении десятка лет наша компания развивала дистрибуцию продуктов питания и сырья для пищевой промышленности. В 2003 г. правительство ограничило импорт мяса. Сложилась ситуация, при которой инвестиции в производство мяса стали экономически привлекательными. В 2005 г. мы решили, сохраняя объем импортных операций, расширять собственное производство сельхозпродукции и продуктов питания. Сконцентрировались на производстве свинины. Приобрели в Белгородской области ООО “Белгоген” и свинокомплекс “Курасовский”, ежегодно выпускающий 200 000 товарных свиней. Поскольку производство свинины по современным технологиям при правильной организации сбыта приносит неплохие финансовые результаты, мы приняли решение расширять проект до 1 млн голов в год. Через год мы выйдем на проектную мощность. Параллельно там же мы создали зерновую компанию, в этом году будем собирать третий урожай. Сейчас мы обрабатываем 36 000 га, ближайшая цель – обрабатывать около 70 000 га. Тем самым мы обеспечиваем себя качественными кормами, а для производства комбикорма построили комбикормовый завод и элеватор. С белгородской компанией “ЭБС” строим предприятие по убою и первичной переработке скота, рассчитанное на 2 млн голов свиней в год. Там будет полный цикл – от забоя до производства охлажденного мяса в индивидуальной упаковке.

– Как вы оцениваете долю компании на мясном рынке?

– Наша компания входит в число крупнейших поставщиков свинины и говядины. По импорту мяса птицы входим в тройку вместе с “Евросервисом” и “Союзконтрактом”. Мы также продаем более 40 000 т мяса птицы, выпускаемого предприятием “Куриное царство”. А по внутреннему производству качественной свинины мы вместе с ЭБС – лидеры.

– Цены на свинину в этом году уже пошли вниз. Не опасаетесь, что к моменту запуска ваших свинокомплексов настанет кризис перепроизводства?

– В середине 2006 г. цены на свинину в нашей стране достигли исторического максимума. Как только начался рост собственного производства, оптовые цены снизились, но это не значит, что производство свинины у эффективных производителей стало убыточным. Текущий уровень цен вполне приемлем и не меняет наших инвестпланов. Наши свиньи уходят по цене на 70–100% более высокой, чем у традиционных производителей. Рынок готов платить за качество.

– В меморандуме компании одним из ее партнеров названа IFC. В чем суть партнерства?

– Сейчас IFC на $20 млн финансирует строительство нашего дистрибуторского центра “Домодедово” и на $70 млн – аналогичный проект в Калининграде. Они также оказывают консалтинговую поддержку.

– Расскажите про логистический проект в Домодедове.

– Мы управляем складскими и транспортными проектами уже больше 10 лет – мы никогда не покупали эти услуги, а арендовали склады и управляли сами. Три года назад мы начали изучать рынок услуг низкотемпературной логистики и, учитывая, что мы все-таки дистрибуторы, решили строить современный дистрибуторский центр. Строительство началось год назад, в августе рассчитываем закончить стройку. Это будет высокоавтоматизированный склад с уникальной системой охлаждения, высота основной зоны хранения – 35 м, температура хранения – до -24 градусов. Пока мы займем около 50% площадей, вторую половину планируем сдавать в аренду. Топ-менеджеры Nestle уже посещали наш объект.

– Вы ограничитесь одним складом?

– У нас есть планы по развитию сети дистрибуторских центров. В этом году была введена первая очередь в Санкт-Петербурге, начато строительство в Калининграде. Плюс мы решили, что начнем строить аналогичные узкоспециализированные низкотемпературные дистрибуторские центры в других регионах.

– В меморандуме говорится, что вы планируете развивать производство замороженных овощей и ягод.

– Для нас это побочный бизнес. Сегодня на рынке есть замороженные овощи российских и заграничных производителей. По сути, все эти овощи растут в одних и тех же местах – Китае, Польше и Венгрии. Все остальное – маркетинг.

Мы собираемся выращивать около 20 000 т овощей в сезон. Вложения, думаю, в долгосрочной перспективе составят $30–40 млн. Этой осенью начнем готовить почву, зимой будем строить цех по переработке, весной посадим первые семена. Овощи собственного производства будут занимать 60–70% под брендом “Витамин”.

– У вас нет планов заняться крупным рогатым скотом?

– Пока наше мясное производство является побочным молочного. Мы сейчас изучаем возможность создать стадо, чтобы работать только с мясными породами. Это гораздо менее затратно, чем молочное производство. Самая дорогостоящая часть инвестиций – приобретение родительского стада, а дальше начинается племенная работа. Но проблема длинных денег пока существует, да и их стоимость оставляет желать лучшего для развития производства с такими длительными сроками окупаемости.

– Совместно с бразильской Sadia вы строите завод по производству полуфабрикатов в Калининграде. В каких долях “Мираторг” и Sadia владеют предприятием?

– У “Мираторга” в проекте 40%, у Sadia – 60%. Денежные средства вкладываются в такой же пропорции. Калининградский завод будет производить замороженные полуфабрикаты и готовые мясные изделия. Там будет пять линий глубокой переработки: копчености, ветчина, продукты в панировке, котлеты. В том числе это будут продукты pre-cooked, которые надо будет только разогреть. Мы уже заключили контракт с McDonalds, по которому на наш завод будет полностью передано производство макнаггетсов и макчикенов. Половину гамбургеров для них будет производить компания Cremonini, вторую половину – мы.

– Каков объем контракта?

– Годовой объем – около 10 000 т. В денежном выражении – около $30 млн. Сейчас McDonalds импортирует макнаггетсы из Бразилии с завода Sadia и из Франции с завода Cargill. Гамбургеры сейчас производятся на “Мак-Комплексе”.

– Многие иностранные компании периодически приезжают в Россию и, как, например, Tyson, обсуждают возможность покупки российских компаний или совместной работы, но результатов пока не видно. Как вы думаете, почему?

– Tyson действительно вела переговоры с “Куриным царством”. С нами они не разговаривали. “Куриное царство” для многих представляет интерес: и для Cargill, и для “Черкизова”. Возможно, рынок пока недостаточно консолидирован для того, чтобы покупка российской компании была интересна крупному западному инвестору. Крупных игроков нет, но, если посмотреть стратегии компаний на ближайшие 10 лет, мне кажется, компании неизбежно будут консолидироваться.

– А вы “Куриное царство” купить не хотите?

– У нас есть планы по созданию собственного бройлерного производства. Мы более склонны построить и птичники, и убой в чистом поле примерно на 100 000 т в год. Пока мы просчитываем этот проект.

– Какие есть предпосылки для начала консолидации в отрасли, когда она может начаться?

– На рынке производства свинины будет обострение конкуренции. При растущей себестоимости производства положительная рентабельность будет только у эффективных производителей. В результате крупнейшие, наиболее технологичные компании, как правило вертикально-интегрированные, будут увеличивать долю на рынке, приобретая менее эффективных производителей. Но этот процесс займет не одно десятилетие. На сегодня на долю личных подсобных хозяйств и мелких фермеров приходится почти 50% производства свинины. Но в результате останется 10–15 крупных производителей. Ряд европейских инвесторов уже сейчас вкладывает деньги в производство свинины в России. Мы не сомневаемся, что через несколько лет сюда придут крупные иностранные игроки (например, глобальная компания Smith Fieids), которые уже осуществляют экспансию в Центральной и Восточной Европе.

– Пока основная доля выручки у “Мираторга” приходится на импортные операции. Когда доход от производства может сравняться с доходом от импорта?

– Уменьшать объем импорта, поскольку потребность в нем высока, мы пока не собираемся. К 2011 г. мы планируем выручку на уровне 35 млрд руб., при том что план по 2007 г. – 17 млрд руб. К 2011 г. выручка от импорта и локальных операций у нас сравняется, выравняются и объемы продаж импортной и собственной продукции в натуральном выражении.

– Если сравнивать ваши показатели с “Черкизовом”, то выручка у вас меньше примерно на 15%, а EBITDA ниже вдвое. Конечно, у компаний отчетность по разным стандартам, но даже с учетом этого разница огромна. Почему?

– У “Черкизова” большая доля глубокой переработки в общем объеме продаж. Мы пока только развиваем этот сегмент, пока у нас больше дистрибуции. Но с годами эта пропорция будет меняться, к 2011 г. мы рассчитываем, что рентабельность по EBITDA составит около 20%.

– Когда вы планируете выход на международные рынки капитала?

– В 2009 г., видимо, выпустим CLN. С 2008 г. мы планируем готовить консолидированную отчетность по МСФО по группе. Пока все цифры, которыми мы оперируем, – РСБУ за вычетом оборотов внутри холдинга.

– Есть ли у вас планы стать публичной компанией?

– Наша пятилетняя стратегия развития не предусматривает проведения IPO. Сегодняшняя стратегия акционеров состоит в том, что мы частная компания, которая не готовится на продажу.

– То есть на сегодняшний день переговоров о продаже компании акционеры не ведут?

– Они такие трудоголики! На пенсию пока никто не собирается. Гораздо интереснее сделать то, что мало кому до сих пор удавалось: доказать, что аграрный бизнес не только должен, но и реально может быть высокодоходным.

– После 2009 г. импортные квоты могут быть либо отменены, либо заменены другим механизмом. Какой механизм вам кажется наиболее правильным?

– Тарифное регулирование и количественные ограничения импорта справедливы, если свой собственный производитель может насытить рынок конкурентоспособной и качественной продукцией. Так что наше мнение: тарифные квоты необходимо сохранить и после 2009 г. Другое дело, что нужно внести коррективы, которые бы учитывали изменения на мировом и отечественном рынке мяса к 2010 г. Я думаю, что при нормальной конкуренции и после того, как компании типа нашей пройдут инвестиционную фазу развития, в производстве мяса птицы и свинины можно будет конкурировать с Бразилией, Америкой и Европой. Но сейчас количественные ограничения нужны, чтобы российские компании встали на ноги.

– За последние месяцы чиновники несколько раз публично заявляли о высоком уровне контрабандного ввоза мяса, в правительстве было совещание по этому вопросу. Нелегальный импорт действительно так велик, что влияет на цены?

– Проблема есть и ощущается на рынке. Особенно операторы почувствовали давление со стороны нелегальных поставок в прошлом году. Называются разные цифры объема контрабанды. Я судить не берусь, а официально статистики по понятным причинам нет. Скажу одно: объемы были существенны и в последнее время заметно сократились.

– У чиновников также есть идея усилить контроль за импортерами?

– А импортеров какой смысл контролировать? Кто получает лицензии МЭРТ, вряд ли будет связываться с контрабандой. Чтобы получить право на ввоз мяса по низкой таможенной ставке, нужно постоянно сдавать балансы, осуществлять таможенные платежи, получать ветеринарные разрешения на ввоз мяса и осуществлять еще десятки мероприятий. Вот зашел разговор о том, что нужно лицензировать импортеров мяса. Да они уже залицензированы. А если это делается для борьбы с контрабандой, то уж лучше лицензировать импортеров замороженного зеленого горошка. И ловить контрабанду нужно не столько внутри страны и на складах, сколько на границе.