Проект “Б”: Рынок и демократия
Люди, работающие в Сити, привычно говорят о “взгляде рынка” и о том, что “думает рынок”. Все они понимают, что думают, конечно, люди, а не рынок, но антропоморфная метафора на редкость устойчива. О капризном “мистере Рынке” говорит иногда даже Уоррен Баффетт.
Среди экономистов, изучающих финансы, в ходу другая метафора. Рынок – это непрерывное голосование, позволяющее участникам фиксировать различные взгляды, а цена – постоянно меняющаяся средняя величина, примиряющая все мнения.
Два этих описания не полностью противоречат друг другу, но все-таки они разные. “Посмотрим, что скажет рынок” – так говорят те, кто как будто обладает правом доступа к “самому Рынку”, те, кто ведет себя как придворные. Сторонники метафоры голосования – почти демократы. Они считают, что рынок учитывает точку зрения каждого, хотя некоторые мнения и весомее других, поскольку вес определяется суммой денег, стоящих за ними.
Для тех, кто говорит о рынке как о человеке, инвестирование – это умение понимать психологию мистера Рынка и предугадывать перемены в его настроении. Те, кто думает о рынке как о голосовании, считают, что результат бесконечного “референдума” отражает коллективную мудрость. Все события и знания, имеющиеся на данный момент, уже учтены в цене активов. Будет новая информация – будет новая цена. Эта “демократическая метафора” стоит за гипотезой эффективности рынка.
Обе метафоры поучительны, но ни одна не описывает всей сложности картины. Демократическая метафора незаменима, когда речь идет о краткосрочных реакциях рынка. Участники рынка выдвигают свои мнения о переменных (процентных ставках, финансовых результатах и т. п.), процесс определения которых всем участникам понятен. Рыночная цена становится средней величиной всех мнений, а реакция рынка на объявление результатов – отражением разницы между консолидированным мнением о результате и собственно результатом.
Человеческая метафора позволяет объяснить более долгосрочные тренды и внезапные события. Единственный способ объяснить резкие движения, такие как крах октября 1987 г., – это внезапная смена настроения мистера Рынка.
Но поскольку мистера Рынка все-таки не существует, те, кто в него верит, гоняются за собственной тенью. Иных критериев истины, помимо всеобщей убежденности, такой взгляд не предполагает, а значит, разрыв с реальностью может оказаться большим. Первая война в Заливе существовала только на экране телевизоров, говорил Жан Бодрияр. На самом деле это утверждение истинно в отношении интернет-экономики конца 90-х, которая действительно существовала только на бирже NASDAQ.
Демократическая метафора слишком рационалистична, слишком много веса придает коллективной мудрости инвесторов. Баффетт заметил однажды, что гипотеза эффективности рынка верна на 90%, но разница между 90% и 100% – как между ночью и днем.
Баффетт не доверяет полностью ни тому ни другому взгляду. Мистер Рынок – старый чудак, который иногда по недосмотру позволяет Berkshire Hathaway (компания Баффетта) купить тот или иной актив по цене ниже фундаментально обоснованной. “Избиратели”, участвующие в голосовании на рынке, – всезнайки с непомерными заработками, чьи мнения мало значат для мудрого наблюдателя, не замешанного в интригах при дворе мистера Рынка. (FT, 24.07.2007)