Александр Светаков и Андрей Косолапов, совладельцы группы “Абсолют”
На прошлой неделе Центробанк выдал разрешение на покупку “Абсолют Банка” бельгийской группой KBC. Рекордную для российского банковского рынка сделку – продажу 92,5% банка за $925 млн – удалось провести малоизвестному широкой общественности владельцу группы “Абсолют” Александру Светакову. В первом своем интервью Светаков вместе со своим партнером Андреем Косолаповым рассказывает “Ведомостям” о том, как построил свой бизнес, почему решил продать “Абсолют Банк” и как собирается жить дальше.
– Давно ли вы решили продать банк? И почему?
Александр Светаков: Года два назад. Банк никогда не был главным активом у нас в группе. Основной бизнес с конца 1990-х – девелопмент.
Андрей Косолапов: Мы три года назад стратегически определились, что мы хотим сделать с банком. План развития был простой: до этого банк был ориентирован исключительно на корпоративную клиентуру – средних и чуть выше среднего по размерам клиентов, которые в основном пользовались услугами кредитования и торгового финансирования. Заказав пару исследований и оценив, что происходило до того в Восточной Европе, мы поняли, что такой банк рано или поздно столкнется с объективными трудностями. Тогда решили наращивать долю ритейла – строить разветвленную сеть и ориентировать его на определенные ниши, в которых мы могли быть наиболее успешными. Выбрали ипотеку и автокредитование. Ипотеку – потому что знаем всех игроков на этом рынке как девелоперы, со всеми у нас хорошие отношения. Это позволило достаточно быстро создать точки продаж у всех застройщиков Москвы и Подмосковья. За три года банк переместился из конца первой сотни российских банков на 25-е место по размеру активов. Но мы все равно не могли бы обеспечить ему такое же дешевое фондирование, как на Западе. У нас деньги стоят 7–8% годовых, а у них – 5–6%. В усиливающейся конкуренции мы просто начали бы проигрывать крупным зарубежным банкам, которые все здесь будут в течение 2–3 лет.
– Вы с самого начала ориентировались на перепродажу банка?
А. К.: Стратегия развития банка предусматривала поиск инвестора, которому мы собирались продать неконтрольный пакет акций банка.
А. С.: Но потом выяснилось, что это никому не нужно: все хотят не менее 50% + 1 акция.
– Покупателей было много?
А. С.: Поскольку речь шла о продаже 100%, вопрос цены и условий для меня имел решающее значение. Шесть претендентов, которые остались на последнем этапе тендера, входят в список 50 мировых лидеров банковского сектора. Цены у них были приблизительно на одном уровне. Но KBC нам оказался ближе, по сути, мы разговаривали на одном языке.
– Как теперь будут складываться отношения между “Абсолют Банком” и группой “Абсолют”?
А. С.: Мы рассчитываем, что при новых владельцах банка группа продолжит обслуживаться в “Абсолют Банке” и станет одним из крупнейших его заемщиков. Сейчас доля группы в кредитном портфеле банка – от силы 5%.
А. К.: Бизнес группы больше бизнеса банка в разы, у банка просто не хватило бы средств на наши проекты.
– Теперь у вас есть возможность финансировать свой бизнес по низким ставкам, как на Западе?
А. С.: Да, с КBC такая возможность в целом обсуждалась. Кроме того, сейчас обсуждается возможность проведения IPO подразделения “Абсолют-Девелопмент”, которое занимается коммерческой недвижимостью, и западные банки, с которыми мы ведем переговоры, предлагают свои услуги по кредитованию наших инвестпроектов.
– А откуда взялось название “Абсолют”? Что это для вас – философская категория или шведская водка?
А. С.: Мы в 1990 г. зарегистрировали ТОО с таким названием. Со шведской водкой никак не связано. Просто мы вместе с моим отцом открыли орфографический словарь и стали читать его по алфавиту. Слово “абсолют” мне понравилось. Мы ведь не знали, что шведам оно понравилось лет на 140 раньше. И в 1991 г. производители Absolut прислали мне официальное письмо с предупреждением, что я не имею права выпускать водку с таким названием. Мы им официально ответили, что таких планов у нас нет.
– Александр, а роль вашего отца заключалась только в помощи с выбором названия или он как-то помогал и дальше?
А. С.: У него два высших образования – юридическое и экономическое, и он большую часть жизни проработал юристом в различных организациях. Отец никогда не был непосредственно вовлечен в [мой] бизнес, но, поскольку он был для меня серьезным авторитетом, я периодически обращался к нему за советами. Сегодня он [Александр Александрович Светаков-старший] работает программным директором в нашем благотворительном фонде.
– Кто были ваши партнеры при создании группы?
А. С.: Начинали втроем – я, [Андрей] Трусков и [Глеб] Галин. С Трусковым мы учились в одном классе, с Галиным я жил в одном дворе – познакомились, когда у меня не заводилась машина. Мы с Трусковым на тот момент профессионально занимались компьютерами, а Галин ездил в Сингапур. Вот мы и объединили усилия. Узнали всех поставщиков оргтехники предприятиям: МММ, “Прагма” известного тогда предпринимателя [Аркадия] Ангелевича, “Ортекс”. Продавали им “железо” с минимальным набором софта. Продавали товар в основном объеме компании МММ – сейчас уже никто и не помнит, что это был крупнейший игрок на рынке электроники в России, пока [владелец компании Сергей] Мавроди не увлекся финансами. Ввозили сетевые платы, машинки для счета денег, калькуляторы – как раз тогда [в разгар гиперинфляции] стало много нулей, а у нас появились 16-разрядные калькуляторы Citizen, – русскоязычные печатные машинки Olivetti. В 2000 г. мы с Галиным расстались, сохранив партнерство в ряде проектов, включая банк. А три года назад мы пригласили Андрея Косолапова, который был тогда одним из партнеров в банке, возглавить правление группы и стать ее акционером.
– Как же вы с торговли электроникой на банк переключились?
А. С.: “Абсолют Банк” появился в 1993 г. В то время, чтобы получить лицензию, надо было иметь капитал не менее 100 000 руб. – тогда, кажется, $140 000. Солидная сумма для того времени. Но для нас это были уже небольшие деньги. Потому что в то время Торговый дом “Абсолют” входил в число крупнейших игроков рынка бытовой техники. Мы делили рынок с такими компаниями, как “Отон”, СВ (сейчас – “Техносила”), “Партия”, “Эльдорадо”, и все они обслуживались в нашем банке. У нас и банк-то, наверное, получился потому, что создавался изначально как коммерческий – никогда не было бюджетных счетов или денег госкомпаний.
– А что стало с Торговым домом “Абсолют”?
А. С.: Он до сих пор существует в составе группы, входит в десятку ведущих оптовых поставщиков импортной бытовой техники.
– Ваши бывшие конкуренты миллиардерами стали как раз на розничной торговле компьютерами, бытовой техникой. А вам почему не удалось?
А. С.: У нас была своя розница, но в 1999 г., после кризиса, мы решили ее продать. Сложно сказать, насколько это было правильно. Но если бы мы пошли в розничный бизнес, наверное, у нас не хватило бы времени заняться темами, которые сейчас являются для нас основными.
– Выходит, кризис 1998 г. вам тяжело дался?
А. С.: Да, мы, конечно, попали... У нас были и ГКО, и акции. Наши убытки исчислялись десятками миллионов долларов. Большие были деньги и сами по себе, и для нас в то время; слава богу, что не все потеряли. На общем фоне объем неисполненных контрактов по электронике был мизерный. Пришлось исполнять обязательства перед клиентами банка за счет выручки торгового дома и продажи активов. Зато в течение года после кризиса мы получили огромное количество новых клиентов, поскольку таких банков, которые смогли не развалиться в кризис, было не так-то много.
– Вы с партнерами продали “Абсолют Банк” за $925 млн. Как распорядитесь деньгами?
А. С.: Значительная часть пойдет в девелопмент, строительство офисных комплексов и жилья в Москве и Подмосковье. “Абсолют” строит сейчас 4,5 млн кв. м жилья – в основном многоэтажки в Подмосковье. Оставшиеся деньги хотим разместить на рынках капитала, в первую очередь на российском.
– А предстоящие выборы вас не страшат? Волатильность в предвыборный период обычно возрастает.
А. С.: Рынок недооценен. В долгосрочной перспективе потенциал [роста] однозначно есть. Поэтому существенную часть средств [от продажи банка] собираемся вложить в акции, в том числе и российские. Мы и сейчас занимаемся покупкой акций. Объем будущих вложений будет зависеть от состояния рынка на момент получения денег. Сделка должна быть закрыта в июле-августе.
Вот IPO компании “Абсолют-Девелопмент” мы собираемся проводить на Западе после президентских выборов. Неприятных сюрпризов от выборов мы не ждем. Но для иностранных инвесторов этот фактор имеет значение, и лучше бы дождаться определенности.
– Банковским бизнесом вы уже не будете заниматься?
А. К.: Мы по условиям сделки с бельгийцами в течение трех лет не имеем права заниматься банковским бизнесом, создавать структуры с названием “Абсолют” в банковской сфере и переманивать менеджмент банка к себе. Более того, они [KBC] настаивали на том, чтобы руководящий состав банка сохранился.
– То есть бельгийцы ребрендинг банка проводить не планируют?
А. К.: В Восточной Европе они [КВС] в каких-то случаях переименовывают купленные банки, в каких-то – нет. Нам они сказали, что с “Абсолют Банком” пока не определились.
– Что представляет собой группа “Абсолют” после продажи банка? Что приносит больше всего дохода?
А. К.: Примерно 80% доходов группы приходится на девелопмент, а остальное – на прочие активы в торговле, промышленности.
А. С.: В 1990-е мы активно работали на рынках цветных металлов и фондовом рынке, инвестировали в промышленность, даже построили в Якутии золотодобывающее предприятие. За 17 лет мы много чего наоткрывали, постоянно же возникали разные интересные предложения. Но от всего невыгодного и низкодоходного мы уже избавились.
А. К.: Мы не банкиры, не девелоперы, не производственники – мы инвесторы, которых интересует доходность на вложенные средства.
– А какие активы в России, с вашей точки зрения, сейчас можно отнести к недооцененным?
А. К.: Сейчас, например, нам интересно строительство дорог и мостов.
– На этот рынок уже пришли крупные игроки, например Олег Дерипаска. Неужели там еще осталось что-то интересное?
А. К.: По сравнению с вложениями Дерипаски у нас там довольно скромные инвестиции. Мы не будем называть свои объекты, чтобы не привлекать внимания конкурентов.
– Александр, вы входите в совет директоров компании “Усть-Луга”. Какая связь между “Абсолютом” и “Усть-Лугой”?
А. С.: Мы сотрудничаем еще с 2000 г., когда порт только начинал развиваться. С тех пор банк финансировал многие проекты порта. На сегодняшний день нам принадлежит 16,7% акций порта. Инвестиции в “Усть-Лугу” четко вписываются в стратегию развития группы как масштабный инфраструктурный проект.
– В прессе группа “Абсолют” то и дело упоминается в числе крупнейших столичных землевладельцев. Считается, что вам принадлежит 20 000 га земли в Подмосковье – это так?
А. С.: Эти оценки близки к реальности. У нас, как и у остальных девелоперов, не вся земля находится в собственности, часть – в долгосрочной аренде.
– Говорят, вы даже вертолет купили, чтобы облетать свои владения.
А. С.: Да, у нас действительно был белый шестиместный McDouglas. Но от него пришлось отказаться. В России слишком много сложностей с разрешениями на вылет, площадками, заправкой... В общем, погорячились мы с вертолетом.
– Девелоперы считают, что в скупке земель в Московской области вам покровительствовал губернатор Борис Громов. Правда ли, что объединение ветеранов “Боевое братство”, которое возглавляет Громов, помогало вам в приобретении земли через свое коммерческое подразделение “Регион-Р”?
А. С.: С “Боевым братством” нас никогда не связывали никакие отношения или проекты. “Регион-Р” был одним из наших рядовых партнеров в нескольких проектах вместе с Mirax, ПИК, “Капитал Груп”. У нас, как у крупных застройщиков, хорошие, но формальные рабочие отношения с руководством Московской области.
А. К.: Земли под застройку в основном приобретались в начале 2000-х, когда все стоило дешево, позднее были покупки уже и по рыночной, но тоже достаточно низкой цене. При этом “Абсолют” никогда не занимался скупкой земельных паев напрямую. Мы приобретали только уже консолидированные пакеты. Ресурсов и времени на скупку земель с первичного рынка у группы не было.
А. С.: И мы к тому же активно занимаемся благотворительностью в Подмосковье. У нас есть благотворительный фонд “Абсолют-Помощь”, который специализируется на помощи больным детям, воспитанникам коррекционных и обычных детских домов и интернатов. Думаю, по этой теме наш фонд – один из крупнейших в России, бюджет на 2007 г. – $3 млн.
– А почему ваш фонд занимается именно этой темой?
А. С.: Пришел как-то к нам замдиректора одного коррекционного интерната, и мы ему поверили. Знаете, к любому бизнесмену средней руки приходит много просящих, и разобраться, кто пришел с искренними намерениями, а кто – в личных интересах, сложно. Но мы понимали, что пора заниматься социальной ответственностью. Тогда эта тема модной еще не была, а мы к моменту, когда она зазвучала, подошли с уже конкретными результатами.
– А слабо, как Уоррен Баффетт и Билл Гейтс, основную часть своего состояния потратить на благотворительность?
А. С.: Да, в принципе, я допускаю для себя в будущем возможность заниматься только благотворительными проектами с более серьезным бюджетом, чем $3 млн в год. Я их убеждения [Гейтса и Баффетта] разделяю. С собой-то ничего не унесешь, карманов на том свете нет.
– Но из бизнеса вы пока уходить не собираетесь? Не устали за 17 лет?
А. С.: Немножко устал. (Улыбается.) В последние годы стараюсь больше общаться с семьей, путешествую много и занимаюсь спортом: зимой – горные лыжи, летом – теннис. Мы сами спонсируем турнир по теннису среди любителей Absolut Open, являемся партнером профессиональных состязаний – Кубка Кремля, Кубка Дэвиса. Но в любом случае уходить из бизнеса пока рано. Мне 39 лет, мужчине в этом возрасте самое время заниматься самореализацией. И потом, в России такая схема, когда акционеры удаляются на покой, к сожалению, чаще всего приводит к плачевным результатам.