Едет поезд запоздалый
Выставку о железной дороге трудно сделать неинтересной. На ней по определению должно быть много радостей: модели паровозов и вагонов, давно вышедших из употребления, разные занимательные предметы, неизменно волнующие детское воображение, вроде сигнальных фонарей обходчиков, их молоточков, форменных фуражек машинистов и аппаратов телеграфистов, а также разных времен чемоданов и саквояжей. Несколько лет назад в Париже старые вагоны выставили прямо в центре города, в районе Елисейских Полей, и очередь желающих забраться в купе “Восточного экспресса” времен Агаты Кристи не кончалась. Но это детски-популистский вариант.
Для людей серьезных можно было бы предложить в качестве неустаревшего образца национального предпринимательства, допустим, историю стремительного обогащения русских железнодорожных королей середины позапрошлого века. Например, Павел Григорьевич фон Дервиз и Карл Федорович фон Мекк на строительстве Рязанско-Козловской дороги сколотили миллионы. Произошло это благодаря их человеческому качеству, которое строгий Сергей Юльевич Витте (тоже сделал карьеру по железнодорожной части) определил как “пройдошество”. По смете строительство одной версты стоило 62 000 руб., а в реальности не превышало 40 000 руб. Это только один фрагмент захватывающей бизнес-истории русского железнодорожного транспорта. Но авторы экспозиции вглубь не копали, а хотели обозреть все достижения юбилярши – от паровоза братьев Черепановых до наших дней – и воссоздать на выставке атмосферу вокзала.
Толчея экспонатов, однако, на толчею пассажиров не похожа. В ней нет воодушевления отъезжающих, усталости прибывших, отчаяния отставших от поезда, нет вокзальной энергии и смятения чувств тронувшихся с насиженных мест масс. На выставке “Великий путь” все интересное вроде наличествует: и модели паровозов, и профэкипировка железнодорожников, и исторические факты в фотографиях и картинах, и костюмы пассажиров разных времен. Особенно запомнился продуктовый набор путешественника 20-х гг.: коробки рыбных консервов и муляжная бутылка молока намекают на страшные желудочные муки. Не хватает только воспетых Ильфом и Петровым вареной курицы и крутых яиц, завернутых в газету.
В рамках каждой витрины есть даже внутренняя логика. В одной – фетровая шляпа, двубортный пиджак и саквояж Владимира Ильича Ленина, а также модель вагона, в котором он в марте 1917 г. пересек Германию. Рядом – стенд с вещами санитарного поезда великой княгини Марии Павловны. Неподалеку – реликвии строителей БАМа. В красном углу экспозиции – пара планшетов, прославляющих светлое настоящее и лучезарное будущее российской ж/д. Есть и модели новых вагонов, но маленькие и закрытые – ничего не разглядишь.
Если бы выставку делали только музейные работники, она, легко предположить, была бы значительно динамичнее. Профессионалам не составит труда проложить путь среди экспонатов, рассчитать его драматургию, определить, где надо сделать остановку, а на что не стоит и оглядываться. Но “Великий путь” – выставка ведомственная, ее делали при неусыпном контроле самих железнодорожников. Пусть они ее и смотрят.