ГЛОБАЛИСТ: Высшая стадия капитализма
В 1990-х гг. все ожидали, что Россия станет “обыкновенным” национальным государством вроде других европейских стран. Но сегодня в политических кругах только и разговоров о новой Российской империи. Что же вызвало такую перемену настроения?
Всю историю России можно представить как серию смут и возрождений; потерь и последующих собираний земель. Одной из таких низших точек был заключенный большевиками Брестский мир 1918 г., когда Россия, по сути, уступила почти все земли, завоеванные со времен Петра I. Почти всё это плюс большие территории сверх того Россия вернула с помощью пакта Молотова – Рибентропа 1939 г. и в результате победы над нацистской Германией. Сегодня Россия в европейской части откатилась приблизительно в пределы, зафиксированные Брест-Литовским договором. Территория ее сопоставима с территорией позднего Петра I, дополненной некоторыми завоеваниями Екатерины II.
Другие европейские страны смирились с крахом империй. Однако разница в том, что потеря заморских колоний не воспринималась как распад собственного государства. Российскую же империю россияне отождествляли с Россией. Украину и Белоруссию многие до сих пор считают частями единой славянской нации.
Еще одна причина возрождения имперского сознания мало нуждается в пояснениях – Россия заявила о себе как об энергетической сверхдержаве.
Чтобы лучше понять возвращение имперского мышления (не только в России, но и в США и частично в Европе), необходимо обратиться к классикам теории империализма, особенно к книге Джона Хобсона “Империализм” (1902) и работе Владимира Ленина “Империализм как высшая стадия капитализма” (1916). Для либерала того времени капитализм и империализм были противоположностями: империализм – это завоевания, капитализм – торговля. Идея Хобсона была в том, что значительные бизнес-интересы были на стороне имперской экспансии, поскольку она создавала новые рынки для капитала, который трудно было выгоднее вложить на родине, и обеспечивала монопольный контроль над ресурсами (скажем, алмазами в Южной Африке). Ленин превратил эту идею в теорию “монополистического” капитализма, использующего заморские рынки для поддержания высокого уровня прибыльности, которому на внутреннем рынке угрожают профсоюзы.
В современном глобализирующемся мире эти факторы – тенденции к монополизации и неравенству – активизируются снова. Неравенство растет в США, России и Британии. Экономические системы, построенные на природных ресурсах, особенно энергетических, часто бывают монополизированными и оказываются ареной борьбы за контроль над поставками. Некоторые бизнесмены всегда будут за гонку вооружений, поскольку это выгодные госзаказы, так что некоторые компании действительно выигрывают от усиления международной напряженности.
Конечно, есть и мощные противоположные тенденции. В целом “конкурентный капитализм” до сих пор доминирует над “монополистическим”. Но история склонна повторяться, хотя не со стопроцентной точностью. Силы, действовавшие на предыдущем витке истории, на новом этапе ведут себя иначе – и в этом главная надежда на прогресс.