Священные пятна
Предприниматель и коллекционер Игорь Маркин открыл свой музей актуального искусства всего два месяца назад. Все в этом музее дразнит тех, кто относится к искусству трепетно: своевольная и местами губительная для произведений развеска, отсутствие этикеток с названиями и именами авторов, тусовочная клубная атмосфера, неискусствоведческая лексика текстов фундаментального каталога коллекции и буквально заплеванный пол, поскольку здесь не только разрешают, но поощряют грызть семечки.
Выставка графики Дмитрия Лиона – первая в этом частном музее. Его хозяин, взявший на себя роль чудака-самодура и крепко за нее держащийся, придумал и на этот раз “весьма занятную подачу материала: подвесные витрины и пупырчатый пол” (цитата из пресс-релиза). Что касается витрин, то ничего особенного: горизонтально подвешенные стекла с лежащими в них графическими листами не диковина. Пупырчатое покрытие – прием посильнее. Идя по устланному упаковочной пленкой полу, зрители давят ногами ее пузырики с приятным громким пощелкиванием. Но, к сожалению, насладиться этим не могут. Без малого шесть десятков произведений, занимающих небольшое пространство выставки, отвлекают от детской радости.
У Маркина большая и очень хорошая коллекция Дмитрия Лиона, художника исключительного таланта и религиозного отношения к искусству, считавшего, что истинный рисунок – это “пророчество”, “проповедь человеческого достоинства” и “модель мироздания”. При жизни, которая прошла в советское время, Лиона мало выставляли и публиковали, но в кругу знатоков и ценителей искусства он всегда был уважаем и почитаем. Его рисунки тушью на бумаге восхитительно, волшебно артистичны, виртуозны, тонки и элегантны. В лучших своих работах он достигает почти рембрандтовских высот, только у великого голландца была еще и гениальная живопись, а у Лиона – одна графика. Со временем его поклонение белому листу начало граничить с сектантством, он все меньше касался бумаги тушью, и в работах последних лет от рисунка почти ничего не осталось, только мелкие штрихи, то складывающиеся в образ реальности, то теряющие его, как необязательный. И эти последних лет работы трудны для восприятия.
Маркин выставил в основном раннего, бесспорного Лиона. Это работы из главных циклов художника: серий “Сусанна и старцы”, “Благословите идущих”, “Судьба русских поэтов”, “Трактат о рабстве”, иллюстрации к Шолом-Алейхему. В них еще присутствует сюжет, герои и восхитительная вязь текстовых фрагментов. Но зрительское внимание удерживают не только сюжеты, а прихотливое сочетание пятен, штрихов, линий и пустот, действующее почти физиологично. Иначе объяснить магическую притягательность и благородную значительность этих уже давно не белых, а пожелтевших графических листов невозможно. Если, конечно, не верить, как Лион, в святость белой бумаги и обязанность художника, если уж он нарушил своим вторжением гармонию священной чистоты, обязательно восстановить ее.
Большая персональная выставка Дмитрия Лиона прошла в Третьяковской галерее всего два года назад. Выставка в музее Art4.ru по количеству работ только на треть ее меньше и так же хороша. А то, что на ней пол под ногами трещит, это ерунда. Наплевать на семечки, восприятию настоящего искусства они не мешают. Так что, может, лучше без них.