ВЛАСТЬ И БИЗНЕС: Самооборона безоружных
Прокуратура Москвы возобновила расследование в отношении сотрудников Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН), предлагавших нашей компании “СОФЭКС” участие в коррупционных схемах. Отказавшись в 2006 г. от “взаимовыгодных предложений”, мы с моим партнером Алексеем Процким были арестованы и по семь месяцев провели в тюрьме. Нас обвинили в незаконном обороте сильнодействующих и ядовитых веществ организованной группой. Вещество, о котором идет речь, – диэтиловый эфир, растворитель, широко применяемый в промышленности. Сейчас нас судят по неконституционной статье 234 УК РФ, нелегитимность которой признали и президент РФ, и правительство, и Общественная палата РФ.
Когда я оказалась под арестом, не думала, выживет бизнес или не выживет. Хотелось выжить самой. Хотелось найти какую-то еще опору в жизни, психологическую. Я занимаюсь бизнесом с 23 лет, моя работа всегда была для меня очень важной частью жизни. А когда в один момент это исчезает, думаешь, что все потеряно. Что-то пошло по сценарию, который не мной придуман. Самое страшное и непривычное: ты не управляешь ситуацией.
Несколько месяцев у меня не было никакой информации, что происходит с СОФЭКС. Мотив ареста был абсолютно надуманный, сфабрикованный. Я просто не понимала, что происходит. Как мне тогда казалось, это была попытка взять под контроль оставшихся сотрудников и через них наработать хоть какой-то компромат.
Потом по дороге на очередной суд в автозеке (машина, которая перевозит заключенных) я встретила Процкого. Я узнала его по голосу и закричала: “Алексей!” Абсолютно случайная встреча. Он растолкал других заключенных, сказал: “Здесь моя подельница”. В тот момент я поняла, что я из финансового директора на полном серьезе превратилась в подельницу. Я ему первым делом задала вопрос: “СОФЭКС еще жив?” Он сказал: “Не волнуйся, все работает”. Это меня удивило.
Было ощущение, что отвернутся все. Как работать с компанией, руководители которой арестованы и об этом все знают? Выяснилось, что партнеры продолжают с нами работать, а западные компании продлили нам сроки кредитов. Это американская компания Dow Corning, это немецкая компания Wacker, компания ExxonMobil. Это был добрый жест солидарности – в защиту нас и в защиту российского бизнеса.
По выходе из тюрьмы я стала обзванивать всех своих коллег по химпрому. Мне стало интересно, как они оценили ситуацию, которая спровоцировала мой арест. Они сказали, что я сама во всем виновата, что мне надо было просто соглашаться на все, что нам предлагали. Я начала анализировать, на что я могла согласиться. Та схема, которая нам неоднократно была предложена, – что мы должны присылать своих клиентов в ФСКН для одобрения сделок и делиться “маржой” от продажи продукции, – была для меня как для финансового директора неприемлема. Да, может быть, я не права, я ошиблась в оценке рисков. Но я так думаю и сегодня: риск от взаимодействия с этими “сотрудниками” гораздо больше, чем от невзаимодействия с ними. Потом выяснилось, что мы были тем редким предприятием, которое отказалось участвовать. И к нам применили такие санкции.
Поначалу, встретив в тюрьме много предпринимателей, я сильно удивилась. Сегодня не удивляюсь. Предприниматели – это по-своему несчастные люди, которые мало того что работают по 12 часов в сутки и более, так еще и должны постоянно бороться с поборами и агрессией. К сожалению, перед угрозой коррумпированных правоохранительных группировок российский бизнес наивно разделился на две группы. Первые испытывают синдром школьника, не выучившего урок. Учительница идет по списку: Иванов, Петров, Сидоров, а ты сидишь и думаешь, что, может быть, тебя на этот раз пронесет. Понимаешь, как давят других, знаешь, что рано или поздно придут к тебе, но вопреки всему надеешься, что пронесет. А вторая половина бизнеса откупилась и посмеивается над “школьниками”, думает: “Я заплатил, меня не тронут”. Но ведь такая “защита бизнеса” ведет к участию в преступной схеме! Вспоминаю пример: девочка у нас сидела в СИЗО № 6, у нее был туристический бизнес. Она платила, платила все больше и больше. Потом не смогла еще больше платить и уже два года сидит. Они-то думают, что деньги у нее есть, а их больше вправду нет. Тогда сестру ее посадили – партнера по бизнесу. Стали придумывать уголовное дело, а там уж “раз посадили – значит, есть за что”.
Сейчас в России отсутствует предпринимательское объединение, которое было бы направлено на вникание в проблему и на организацию помощи друг другу. Когда наша компания попала под удар правоохранительных группировок, никто из предпринимательских объединений за нас не вступился. Казалось бы, есть такие структуры, как РСПП, тот же Союз химиков. Я не уверена до сих пор, слышал РСПП о нашем деле или нет и интересуется ли этим. Похоже, это не их задача – защита бизнеса. Это люди преклонного возраста, которых в принципе уже никакой бизнес не интересует. Их интересуют какие-то представительские и политические дивиденды, которые они могут получать от вхождения в подобные организации. И чем дальше они от происходящего в стране, тем им живется спокойнее.
Понаблюдав за другими обвинительными заключениями, за тем, как людям бухгалтерскую документацию просто складывают в тома уголовных дел и ранее легальные сделки называют преступлениями, я стала думать, что в России формируется параллельная система власти, не подконтрольная ни президенту, ни парламенту.
На нашем примере это означает вот что. Еще 3 августа 2006 г. президент Российской Федерации поручил правительству (поручение пр-1319) разработать проект федерального закона о внесении изменений в статью 234 УК РФ, поскольку она не соответствует Конституции России. Установление перечней каких-либо веществ для целей привлечения к уголовной ответственности сопряжено с ограничением прав и свобод граждан, в связи с чем утверждение списков сильнодействующих веществ некоммерческой организацией (Постоянным комитетом по контролю наркотиков) не соответствует требованиям статьи 55 Конституции. Этот факт признается самой ФСКН в пояснительной записке к законопроекту об изменении статьи 234.
“Ведомости” недавно писали: по 234-й статье только за 2006 г. осуждено 1200 человек. 1200 человек осуждено незаконно – это означает репрессии. Предпринимателей сажали и сажают, а где Союз химиков? Где РСПП? Мои адвокаты подготовили иск в Конституционный суд о незаконности 234-й статьи УК РФ, чтобы остановить уголовные репрессии. То, что обращаюсь в КС лично я, Яна Яковлева, при 1200 осужденных только за один год, говорит о том, что организации по защите бизнеса у нас фиктивные.
Единственное, что остается, – возмущаться громко вслух. То, что сейчас может спасти предпринимателей от растущей опухоли коррупции, которая присосалась к телу государства и уже подбирается к голове, – засветить ситуацию. Эта параллельная система боится света, как и всякие вампиры.
30 августа по делу химиков начинается открытый суд. Суд принял к рассмотрению наше дело. Поскольку ни я, ни Процкий не понимаем, ни один профессионал-химик не понимает, в чем нас обвиняют, процесс может показаться абсурдным. Суд три раза указывал прокуратуре, что обвинение не сформулировано и не указаны статьи закона, которые нарушили обвиняемые. На что прокуратура ответила – пускай суд сам выберет из перечня законов, которые указал следователь, то, что подходит. Но, думаю, в этом открытом суде есть общий смысл для всех моих коллег. Дело химиков будет показательным при любом исходе.