СНОВА В ШКОЛУ: Чему учить детей

Дискуссия вокруг преподавания основ православной культуры проявила отсутствие в обществе согласованного представления о том, чему же надо учить детей в школе и как мы можем оценить результативность нашего образования.

Предположение церковных деятелей, что, введя преподавание учебного предмета “Основы православной культуры”, мы резко поднимем уровень духовности, сориентируем детей в культурно-историческом наследии и укрепим моральные устои общества, можно считать не просто заблуждением. Это отражение глубоко укорененного в нашем обществе устаревшего и ошибочного представления о том, что результатом образования является исключительно объем усвоенных тем учебных предметов.

В XIX в. и первой половине XX в., пока скорость изменений в мире оставалась сравнительно невысокой, запоминание готовых алгоритмов отношений и действий в заданных ситуациях имело смысл. Мир менялся медленно и заученные алгоритмы и сведения помогали добиваться жизненных успехов.

Но начиная с середины XX в. мир начал меняться все быстрее. Стали возникать профессии, о которых школьные учителя и не догадывались. Государственный атеизм сменился терпимостью к вероучениям. Информационные технологии сделали доступными огромные массивы сведений, и школьный учебник уже не помогает ориентироваться в этих массивах. “Готовить к жизни” стало невозможно, потому что мы не знаем, какими будут производственные, социальные, политические отношения между людьми через 3–5 лет.

Значит, результативность школы не столько в том, чтобы освоить известные алгоритмы и сформировать заранее заданные качества личности (пресловутая “модель выпускника”), а в том, чтобы научить действовать в ситуации неопределенности, в новых ситуациях.

Это и есть инновационное образование – формирование способностей строить свои действия в новой, неизвестной ситуации. Эти способности в специальной литературе принято называть компетентностями – информационными, социальными, экономическими, коммуникационными. Поэтому возвращение к архаичному стремлению ввести новый учебный предмет и ожидать, что его изучение решит современные задачи, – иллюзия.

Предложение Церкви

Было ли такое намерение у церковных деятелей? Предполагаю, что изначально не было.

В 1999 г. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий направил письмо “всем епархиальным преосвященным”, в котором призвал “всех епархиальных архипастырей обратить особое внимание на важность организации православного просвещения детей, учащихся в государственных и муниципальных школах”. И предложил:

“1. Провести епархиальные собрания, на которых рассмотреть вопрос об организации обучения Православию школьников. Выявить и обсудить имеющийся в епархиях опыт преподавания православного вероучения в государственных (муниципальных) школах.

2. Организовать преподавание основ православной культуры в государственных (муниципальных) образовательных учреждениях вверенной Вам епархии.

3. Довести до сведения настоятелей, законоучителей, православных родителей и других заинтересованных лиц содержание Информационного письма Министерства образования Российской Федерации № 14-53-281 ин\14-04 от 04.06.99 О предоставлении религиозным организациям возможности обучать детей религии вне рамок образовательных программ в помещениях государственных и муниципальных образовательных учреждений...

4. Предложить настоятелям храмов ввести в штатное расписание, с учетом возможностей прихода, должность преподавателя православного вероучения для ведения систематической работы в государственных (муниципальных) образовательных учреждениях.

5. Наладить контроль за преподаванием православного вероучения в государственных (муниципальных) образовательных учреждениях.

6. Руководителям епархиальных отделов религиозного образования и катехизации в ежегодных отчетах, направляемых в Синодальный отдел религиозного образования и катехизации, указать количество государственных (муниципальных) образовательных учреждений в епархии, в которых преподается православное вероучение, и общее количество школьников, посещающих эти занятия.

7. Если встретятся трудности с преподаванием основ православного вероучения, назвать курс “Основы православной культуры”, это не вызовет возражений у педагогов и директоров светских учебных заведений, воспитанных на атеистической основе”. Конец цитаты.

Важная деталь: патриарх пишет о преподавании именно вероучения и при этом не имеет в виду вхождение в сетку обязательных предметов и тем более включение в государственный образовательный стандарт “Основ православной культуры”. Но на каком-то повороте все перевернулось с ног на голову: речь уже шла о культурологическом (но по сути – религиозном) курсе, а не о преподавании вероучения и обязательно в рамках стандарта, вначале регионального, а затем и федерального.

Но как только мы включаем тот или иной курс в стандарт – и закрепляем законом, федеральным или региональным, учебный предмет становится обязательным для изучения всеми учащимися школы. А если школа не преподает кому-то из своих учащихся этот предмет, она нарушает закон. Поэтому либо стандарт, либо добровольность – совмещение невозможно.

Можно спорить относительно достоверности учения Дарвина о происхождении видов, но то, что введение очередного учебного предмета в школьное расписание не приводит к решению тех задач, которые этим учебным предметом декларируются, это можно считать доказанным фактом.

Если мы говорим о массовой школе, то сколько бы уважаемые математики ни бились за увеличение часов математики в учебном плане средней школы, уровень математической подготовки обычного школьника от этого не повысится. Сколько бы уважаемые писатели ни старались доказать городу и миру, что в отведенное на русскую литературу время в учебном плане школы невозможно передать все богатство русской литературы, от этого любовь к Толстому и Чехову у детей не усилится. И психологи, и социологи уже давно установили, что в данном случае происходит эффект “сдвига мотива на цель”. Мотив – продвижение собственной предметности: религии, математики, литературы, основ безопасности жизнедеятельности, этики и психологии семейной жизни, информатики, экономики. Эти мотивы подменяют собой цели повышения духовности, развития математического мышления, привития любви к отечественной литературе и т. д.

Эта подмена вызывает споры по простой схеме: “Вы хотите, чтобы дети любили Толстого? Значит, надо увеличить количество часов, отведенных на уроки литературы!” Железная логика. “Ах вы не хотите увеличить количество уроков литературы? С вами все ясно: враг русской культуры, могильщик образования, а то и агент влияния мировой закулисы. Вы хотите превратить наш народ в быдло!” Вы против введения обязательного изучения “Основ православной культуры в школе”? Враг православия, враг государства, враг народа!

Но нет ни одного доказательства, что увеличение объема материала и обязательность его изучения приводили бы к улучшению ориентации ребенка в предмете или повышению уровня его информированности. Мы говорим не о детях, склонных к математике или литературе, не о воскресных школах, куда дети идут по желанию, а о массовой школе, в которой учащиеся изучают обязательные предметы независимо от собственного интереса.

И принудительность обучения оказывается сильнее, чем материал, который им преподается. Это вполне объяснимо: только произвольное действие (совершенное по собственной воле) дает соответствующий эффект. Пример простой – “Гарри Поттер”. Этой книги нет в списке обязательной литературы, но миллионы детей горят страстью ее прочитать. Очевидно, что расширение набора учебных предметов (любых) бессмысленно и даже вредно. Результат образования – не в заученных сведениях из тематического набора программ учебного предмета и не только в итогах единого государственного экзамена.

Подготовить к переменам

Результат образования в том, чтобы выпускник школы мог понять смысл перемен, стремительно происходящих в мире, самоопределиться в том, как ему самореализоваться в этих новых обстоятельствах, как достичь успеха и благополучия, принести пользу людям, своей стране.

13 сентября состоится заседание Совета при президенте по национальным проектам и демографической политике. Оно будет посвящено инновационному образованию и его роли в развитии страны. Может быть, ключевым итогом этого заседания будут сформулированные президентом или членами совета новые ориентиры для отечественного образования, новые представления о результативности. Может быть, понятие “компетентности” станет формулой этой новой результативности.

Тогда и учителю будут платить не только за уроки, но и за ту огромную воспитательную работу, которую он ведет. А школу будут оценивать не только по результатам ЕГЭ, но и по тем достижениям ребят, которые они демонстрируют и во внеклассной работе. Возможно, портфолио этих достижений будет учитываться при приеме в вуз? Ведь кроме уроков и заучивания параграфов из учебников есть инновационные формы образования: детские проекты, социальная практика, исследовательская деятельность школьников, сетевое образование и многое другое.

Возвращаясь к теме преподавания православного вероучения, могу сказать одно: если мы хотим отвратить детей от веры, любой, не только православной, надо ввести в обязательном порядке уроки основ одной религиозной культуры в каждой российской школе. Результат гарантирован.