Ускользающий Запад
В Советском Союзе культивировали ценности, отличные от классических буржуазных. Стоит ли удивляться, что люди, выросшие в СССР, подчас с трудом воспринимают прозападный уклад жизни. Но как насчет молодежи, которая формируется и получает образование в современной России? По идее, нашим студентам, воспитанным на американском кино и европейской литературе, западные ценности должны быть близки. Или национальные традиции все же сильнее?
Найти ответ можно с помощью этнометрии – науки, измеряющей некоторые характеристики национального менталитета. В 1989–1994 гг. основатель этнометрии Гирт Хофстед опросил студентов из восьми государств. Россия тоже попала в выборку. Но тогдашняя молодежь воспитывалась советской системой образования, а в новейшей истории никто не задавался целью оценить ее менталитет. Чтобы скорректировать данные Хофстеда, в 2004–2007 гг. мы провели опрос в некоторых экономических вузах России (ГУ-ВШЭ, РЭА им. Г. В. Плеханова и его краснодарском филиале, Тульском и Ростовском государственных университетах; аналогичные данные по Украине, Турции, Пакистану, Казахстану и Киргизии нам помогли собрать наши коллеги).
Исследование принесло неожиданные результаты: у наших студентов в начале учебы более западный менталитет, чем у остальных россиян, но к концу в нем проявляются восточные черты.
Опросник Хофстеда позволяет измерить пять черт национального характера (в баллах; результаты, как правило, укладываются в интервал от 0 до 100):
– дистанция власти (склонность преклоняться перед начальством);
– индивидуализм (предрасположенность к личной ответственности);
– маскулинность (нацеленность на достижение результата любой ценой, стремление к материальному успеху);
– избегание неопределенности (готовность действовать в условиях нечетких правил);
– долгосрочная ориентация (умение ориентироваться на стратегические цели).
Результаты нашего опроса (таблица 1) практически совпали с хофстедовскими. Особым чинопочитанием российские студенты не отличаются (дистанция власти у них средняя – 52); они готовы брать на себя ответственность (индивидуализм выше среднего – 67); уделяют большое внимание материальному успеху (маскулинность выше средней – 73) и стремятся избегать неопределенности (показатель выше среднего уровня – 69), долгосрочная ориентация у них средняя (46). Все это говорит о том, что понимание карьеры и рабочих отношений нашими студентами близко к классическому буржуазному (таблица 2).
Студенческая прозападность – первый любопытный вывод опроса, ведь менталитет взрослых россиян ближе к восточному. Это показало наше исследование 2004 г.: у взрослых дистанция власти была средней (около 50), индивидуализм – ниже среднего (порядка 50), маскулинность – низкой (25–45), избегание неопределенности – очень высоким (больше 90), а долгосрочная ориентация – средней (40–50). Выходит, за 17 лет демократии в стране появилось поколение молодых людей, менталитет которых отличается от менталитета большинства соотечественников (таблица 3).
Второй интересный вывод – изменение менталитета в процессе учебы. Обнаружилось, что дистанция власти у студентов медленно растет от курса к курсу, а индивидуализм пусть и незначительно, но падает. И хотя к моменту окончания института оба показателя не выходят за рамки западных норм, тенденция все равно прослеживается: высокая дистанция власти и низкий индивидуализм присущи жителям Востока. В 2004 г. мы проводили опрос в Туле, Тюмени и Ставрополе – и снова та же картина: на первых курсах у студентов прозападный менталитет, а к последним он начинает двигаться в сторону восточного. Трудно понять причину этой метаморфозы без специального исследования. Возможно, дело в среде, но, вероятно, восточное мышление студентам прививает как раз вузовское образование.
Наше исследование студенчества дает бизнесу пищу для размышлений. Работодателям выгоден прозападный взгляд молодежи на работу. И опрос показывает, что, затевая реформы, внедряя прогрессивные системы мотивации и устанавливая ключевые показатели производительности, нужно опираться на вчерашних выпускников. Но, по всей видимости, на менталитет влияет система обучения – причем невыгодным для бизнеса образом. Последние годы корпорации, которые остро нуждаются в квалифицированных кадрах, пытаются сотрудничать с университетами. Может, им стоит активнее участвовать в учебном процессе? Тогда будет больше шансов, что новые сотрудники будут владеть единым – международным – языком бизнеса.