Гарри Делба: «Иногда компаниям нужна перезагрузка», - Гарри Делба, генеральный директор страховой компании «Наста»

Страховая компания «Наста» с апреля принадлежит швейцарской группе Zurich Financial Services, но во главе «Насты» по-прежнему стоит Гарри Делба. В интервью «Ведомостям» он впервые рассказал, почему «Насту» выставили на продажу

1992

стал зампредом правления банка «Юнибест»

1997

назначен гендиректором «Юнибест импэкс-М»

1998

занял пост вице-президента Роспромбанка

2004

стал президентом, гендиректором «Наста»

$100

столько зарабатывал в месяц Гарри Делба в 1992 г., когда получил предложение заняться банковским бизнесом

ООО «Наста»

страховая компания. Страховые премии (1-е полугодие, данные Федеральной службы страхового надзора) – 3,7 млрд руб. (14-е место среди всех российских страховщиков). Выплаты – 2 млрд руб. Данные о прибыли компания не раскрывает. 100% «Насты» принадлежит ООО «Интерхолдинг», которое на 66% контролирует Zurich Financial Services, остальные 34% принадлежат структурам бизнесмена Михаила Николаева.

Гарри Делба рассказывает, что познакомился с будущим владельцем «Насты» и Роспромбанка Михаилом Николаевым еще в 1980 г. Делба тогда учился в МГИМО, Николаев – в Институте иностранных языков. А познакомил их общий друг, однокурсник Делбы. «Он был женат, его дом был местом дружеских встреч. У нас с Николаевым возникла взаимная симпатия, – вспоминает Делба. – Мы старались не теряться и тогда, когда я служил в армии, а затем работал в Абхазии». Вернувшись в Москву, Делба встретился с Николаевым. Тот уже занимался бизнесом и взял на работу старого друга.

– После службы в армии вы занимались общественной работой в шахтоуправлении Ткварчельское. Когда и почему приехали в Москву?

– В 1989 г. Один приятель тогда сказал мне: «Представляешь, я за полгода заработал больше, чем мой отец во внешней торговле за 25 лет!» Друзья советовали: бросай свою общественную жизнь, надо заниматься бизнесом. Так я попал в Международную топливно-энергетическую организацию. Николаев тогда тоже занимался бизнесом, у него было несколько совместных [с иностранцами] проектов. В 1991 г. я почувствовал, что страна находится в тупике, некоторые уезжали за границу. Я выиграл конкурс компании Saatchi & Saatchi и собирался уезжать. Именно в этот момент Николаев создал банк и в 1992 г. предложил мне поработать в нем. Банк для меня в то время был чем-то совершенно непонятным, но Николаев сказал: «А ты думаешь, в России есть какие-то коммерческие банкиры? Вот ты уедешь и будешь получать там всегда $1000, а мы здесь будем получать $1000, а потом $2000». Я зарабатывал в то время $100–200, и тысяча долларов потрясала воображение. Так началось наше сотрудничество. Он всегда был владельцем бизнеса, а я – менеджером. Так было и в компании «Юнибест-импекс», и в Роспромбанке, и в «Насте».

– Как вы попали в «Насту»?

– Я знал «Насту», знал ее менеджеров, понимал, что сама себя компания трансформировать не сможет. Нужен внешний импульс – то ли консультанты, то ли новые собственники, то ли новые менеджеры. Николаев пригласил меня, чтобы преобразовать «Насту». Он очень внимательно следил за тем, что я хочу сделать, но мы сразу решили, что в оперативное управление он вмешиваться не будет, двух центров власти в компании быть не может.

– Когда вы узнали, что Николаев хочет продать «Насту», и когда начали готовить компанию к продаже?

– В 2005 г. появились приказы Минфина об активах, принимаемых в обеспечение собственных средств и страховых резервов, и анализ показывал, что Николаеву придется в растущий бизнес – а «Наста» росла очень высокими темпами – много инвестировать. Я решил показать ему, сколько придется каждые полгода вкладывать в компанию, чтобы отвечать требованиям. Пригласил Николаева домой, мы закрылись в кабинете, и он прочитал эти два приказа. Через какое-то время он решил, что надо привлекать стратегического инвестора.

– Покупателей искал Deutsche Bank?

– Мы встретились с Дэниелом Якубовицем, управляющим директором Deutsche Bank, и он рассказал, что некоторые крупные страховщики хотят прийти в Россию. Мы же дали понять банкиру, что «Наста» меняется, становится привлекательной. Удачно совпало, что банк пришел к нам в тот момент, когда мы сами начали готовиться к продаже. Потом Николаев начал встречаться с потенциальными инвесторами, и топ-менеджмент включился в этот процесс.

– Почему в итоге 66% доли в «Насте» c возможностью выкупа всех 100% к 2010 г. достались швейцарской Zurich Financial Services? Какова сумма сделки? Zurich предложил больше всех денег?

– Сумма сделки не раскрывается. Zuriсh – глобальный игрок, мощная компания с хорошей репутацией и брендом; наверное, швейцарцы предложили лучшую цену. Не думаю, что цена была главным аргументом. Zurich мне с самого начала нравился больше всех, но я ничего не делал, чтобы дать им какие-то преимущества.

– Стоимость оставшейся доли зафиксирована или будет зависеть от финансовых показателей «Насты» на момент исполнения опциона?

– Договор продажи я не читал, но думаю, что, когда будет исполняться опцион, Николаев получит лучшую цену из всех предложений, которые у него были.

– Вскоре после продажи «Насту» покинули несколько топ-менеджеров; говорят, что компанию покинуло и много менеджеров среднего звена.

– Так всегда бывает, когда в компании меняются собственники. На каждом этапе развития компания и команда нуждаются в некой перезагрузке, как у компьютера, и те, кто не смог «перезагрузиться», уходят. Эти люди, как стайеры, бежали, бежали к какой-то цели, а когда ее достигли, ощутили опустошение. И очень непросто найти новую мотивацию для продолжения работы в компании.

– А вы ее нашли?

– Да, и на это ушли месяцы. Я человек осторожный и консервативный, не стал сразу уходить в творческий отпуск, на резкие перемены не способен. Моя логика прагматичная и даже циничная. В течение 3–5 лет в России будет спрос на менеджеров, которые смогут обеспечить компании рост и прибыльность. И в страховании это будет сделать гораздо сложнее, чем, например, в телекоме. Сегодня мы начинаем новый проект Zurich в России, и моя цель – перестроить «Насту», сделать ее эффективной и рентабельной. Думаю, опыт, который я приобрету, повысит мою капитализацию.

– С какими проблемами вы столкнулись после появления у компании иностранных акционеров?

– Благодаря консультантам Zurich хорошо представлял, что такое «Наста». Менеджмент был открыт в процессе предпродажного изучения компании. В Zurich это оценили, хотя и понимали, что корпоративные финансы и подсчет финансового результата – одна из самых сложных вещей в страховании, ведь ты не можешь четко сказать, какой у тебя итог года, потому что всегда есть обязательства и ты обязан резервировать под них деньги. Сейчас «Наста» – составная часть подразделения Zurich по Центральной и Восточной Европе, этот блок и наш совет директоров возглавляет Лутц Бауэр, я уважаю его как человека и профессионала. Это одна из причин, почему я остался в «Насте».

– Нет впечатления, что вы формальный руководитель компании?

– Бауэр спрашивал меня: «Как ты отнесешься, если у компании будет другой директор? Согласишься ли остаться? На какой позиции?» Я ответил: «Давайте закончим процесс, вы станете хозяином, а потом мы будем все обсуждать». Обычно крупные западные компании все-таки меняют директоров, и то, что я остался, стало для меня неожиданностью.

– Понимаете ли вы то, чего от вас хочет Zurich?

– Безусловно. Нам нужно сфокусироваться на пяти-шести видах страхования и сделать розничный бизнес рентабельным. Не все верят, что эту задачу можно выполнить в принципе. Сохранение темпов роста выше рыночных в сочетании с прибыльностью всегда было для меня непримиримым противоречием в страховании.

– Если страховая розница не приносит прибыли, автострахование убыточно, за счет каких видов вы собираетесь сделать розничный портфель рентабельным?

– Автострахование, страхование имущества граждан, ипотечное страхование, страхование от несчастного случая, также мы относим к рознице мелкий и средний бизнес. Каждая линия бизнеса должна быть рентабельной или по крайней мере не приносить убытки. Если рынок автострахования сегодня составляет львиную долю всей розницы, зачем искусственно сдерживать рост автострахования при условии рентабельности или безубыточности? Лучше научиться делать этот бизнес рентабельным. Это архисложная задача, но тот же Zurich в Европе достиг в комбинированном коэффициенте этих 95–96%.

– Сколько лет он к этому шел?

– Достаточно много лет. Но все происходящие в России процессы идут с огромным ускорением. Россия за 3–5 лет проходит то, что на Западе занимало десятки лет. Когда видишь, чем заканчивается история, то можешь сразу идти туда прямым путем.

– Как будет развиваться бизнес компаний, принадлежащих Zurich в России? Будут ли «Цюрих» и «Наста» объединены в одну компанию? Бренд «Наста» исчезнет?

– Я выступаю за то, что должно быть как минимум две компании – для розничного и корпоративного бизнеса, а то и три, учитывая страхование жизни. Окончательного решения еще нет, но я считаю, что они должны работать под одним глобальным брендом Zuriсh, имеющим сильные позиции.

– Почему в России страхование жизни не развито?

– Потому, что у нас люди страхуют даже имущество из-под палки. Нет привычки. Но она появляется. Например, мы берем на работу менеджеров, а они ставят условия: застрахуйте нашу жизнь, дайте полис страхования от несчастного случая.

Дипломат-любитель

Делба считает, что многим в своей жизни обязан МГИМО. Закончив школу в Ткварчели с золотой медалью, он отправился учиться международным отношениям в Москву. После окончания института безропотно отправился на срочную службу в армию военным переводчиком: «Я не представлял, как можно от армии отлынивать». Сейчас гендиректор «Насты» любит отдохнуть за чтением политических мемуаров и воспоминаний Бисмарка, следит за выступлениями крупнейших политологов. «В общем, это хобби, так и не ставшее профессией», – улыбается он.