Ценовые сговоры: Зачем нам закон о конкуренции
Заявления Ассоциации компаний розничной торговли (АКОРТ) о намерении заморозить цены на продукты питания и реакция на него со стороны федеральных властей, в частности министра сельского хозяйства Алексея Гордеева, вызывают недоумение. Такого рода событие требует как минимум оценки со стороны ФАС, если не более решительных действий по защите конкуренции.
То, что сейчас происходит, можно расценить как публичное и санкционированное властями формирование картельного сговора между торговыми сетями с целью поддержания определенного уровня цен, что прямо запрещено ст. 11 закона о защите конкуренции. Действия властей, направленные на побуждение, если не принуждение производителей и торговцев снизить цены и избавиться от «лишних» посредников, являются прямым нарушением ст. 15 того же закона.
Эта кампания, скорее всего, имеет двоякую цель: с одной стороны – продемонстрировать эффективность нового правительства в решении социальных задач в преддверии выборов, с другой – обвинив торговые сети в сговоре с целью поддержания высоких цен, создать благоприятную почву для введения жестких ограничений на деятельность сетей в готовящемся Минэкономразвития законе о торговле, как на этом давно настаивают Минсельхоз и ФАС. С точки зрения закона о конкуренции возможный положительный социальный эффект предлагаемого картельного сговора не имеет значения. Статья 13 закона, которая предусматривает возможность признания допустимыми соглашений и согласованных действий, в том числе с учетом данного обстоятельства, прямо исключает такую возможность в отношении соглашений, направленных на поддержание цен (неважно, высоких или низких).
Кроме того, заявление главы АКОРТ Льва Хасиса о намерении сетей компенсировать потери от снижения цен на «социально значимые» продукты за счет увеличения цен на «премиальные продукты» также требует оценки с точки зрения закона о конкуренции. Действительно, если такого рода повышение цен будет результатом согласованного снижения цен на иные товары, и тем более результатом прямого согласования между сетями, то его также можно рассматривать как прямое нарушение ст. 11 закона о конкуренции, которое не может быть оправдано никакими благими целями.
С подачи федеральных властей и при попустительстве со стороны ФАС вовсю разворачивается регулятивное творчество региональных властей, устанавливающих прямое ценовое регулирование на продукты питания либо понуждающих производителей и ритейлеров к заключению соответствующих соглашений, что также прямо нарушает требования закона о конкуренции. Гордеев должен быть доволен – ведь это именно то, за что он всегда ратовал: прямое регулирование деятельности сетевой торговли. Хотя бы даже это и не соответствовало действующему закону, ожидаемый социальный эффект от такого регулирования сделает максимально легким обоснование введения в закон о торговле лоббируемых им мер регулирования сетевой торговли.
Так или иначе, данная ситуация является первой серьезной проверкой нового закона о конкуренции на эффективность. Способен ли он защищать конкуренцию в условиях жесткого и бесцеремонного давления со стороны государства и политического истеблишмента? Еще один тест: готова ли ФАС к применению закона, не взирая на лица и на то, что создавшаяся ситуация как будто всех устраивает? До сих пор ФАС справедливо сетовала на сложность пресечения картельных соглашений из-за трудной их доказуемости. Но вот впервые возникла ситуация, когда доказывать факт картельного сговора не нужно, ибо сами участники сговора прямо признают его существование (и отнюдь не в целях добровольного его прекращения), тем самым максимально упрощая задачу ФАС. Так что же?.